04.02.2015 11:01

Сделка отменяется?

В редакцию обратились соседи двух пожилых супругов из Архангельска – Василия Николаевича и Галины Николаевны Дмитриевых – и рассказали, что на их глазах разворачивается странная история.
Андрей, Галина Николаевна и Василий Николаевич Дмитриевы и их соседка Анна Косцова
Соседка Дмитриевых Людмила Фомичева: «Старики рассказали, что соцработник давала им по семь теблеток в день, и им все время хотелось спать»

Сначала всегда общительные Дмитриевы вдруг перестали открывать соседям и отвечать на телефонные звонки, а в январе стало известно, что их квартира принадлежит уже не им, а соцработнику, которая ухаживала за ними в течение последнего года...

Поскольку официальных выводов пока нет (родственники стариков еще только подали в прокуратуру заявление с просьбой провести проверку всех обстоятельств заключения сделки), фамилии главных действующих лиц мы не называем. И тем не менее считаем важным привлечь внимание к этой истории уже сейчас, поскольку некоторые обстоятельства произошедшего уже сами по себе вызывают массу вопросов, и не только о Дмитриевых, а о положении всех одиноко проживающих стариков.

Дмитриевы, хоть и проживают одни, в строгом смысле оказались не одиноки. В Тверской области у Василия Николаевича живет сын от первого брака, у Галины Николаевны в Сибири – племянники. О том, что они не забывают своих стариков, регулярно звонят и приезжают, рассказали соседи супружеской четы Людмила Фомичева и Анна Косцова. Собственно, поэтому у них и возникли подозрения, что дело нечисто: при живых близких – и вдруг дарственная абсолютно чужому человеку?

Мы сидим в кухонке у соседей, и они рассказывают, как все выглядело со стороны. Рассказывают, что с Василием Николаевичем и Галиной Николаевной они общаются очень давно и тесно: раньше дружили семьями, ходили друг к другу в гости, теперь уже много лет опекают стариков – носят почту, делают уколы, покупают лекарства, выступают доверенными лицами Василия Николаевича, когда нужно расписаться в документах, поскольку сам он расписываться не может – рука парализована...

Вернее, не опекают – опекали. Поскольку с осени прошлого года в квартиру к пожилым Дмитриевым стало не попасть – дверь, которую старики всегда запирали лишь на цепочку ввиду того, что не могут справиться с замком, теперь стала запираться на ключ.

– Началось с того, что полтора года назад – 4 августа 2013 года у Галины Николаевны случился инсульт, после этого она почти ослепла и настолько ослабла, что долгое время не могла самостоятельно передвигаться по квартире, перестала готовить, а Василий Николаевич помочь ничем не мог – у самого правая часть тела парализована, – рассказывает живущая в соседней квартире Людмила Фомичева. – Тогда и встал вопрос о том, чтобы расширить для них услуги соцзащиты. До этого от «защиты» к ним уже ходила девушка, но лишь оплачивала коммунальные счета и покупала продукты, все остальное они делали сами. А вот когда встал вопрос о дополнительном уходе, тогда и появилась Маша (имя изменено).

– А вам не кажется странным, что сын Андрей за все это время не взял стариков к себе?

– У него на руках мама, больная болезнью Альцгеймера. И потом, он готов был перевезти, но у Галины Николаевны плохое зрение. В своей квартире она все знает на ощупь, поэтому переезжать не хочет. По крайней мере, раньше не хотела.

Под замком

– Скажите, а вы общались с Машей? – уточняю я.

– Общались. Ко мне Маша заходила почти каждый день, – отвечает Людмила Ивановна. – Дело в том, что инсульт у Галины Николаевны случился в августе, а Машу прикрепили в октябре, в это промежуточное время за Галиной Николаевной ухаживала я, и часть лекарств оставалась у меня, поэтому Маша заглядывала ко мне их взять.

– На самом деле, даже когда Маша уже была, Людмила Ивановна продолжала за стариками ухаживать: кормила, давала таблетки, делала уколы, иногда готовила, – включается в разговор еще одна соседка Галина Пастухова.

– Они же беспомощные, не знают, что делать, случись что, – поясняет соседка-медсестра. – Помню, был сентябрь. Уже около месяца, как Галина Николаевна пробыла дома после больницы. Прихожу, а они сидят на диванчике и оба рыдают. Я им тогда пообещала, что мы их не бросим.

– В таком случае, почему же ни Василий Николаевич, ни Галина Николаевна, раз у вас были такие близкие отношения, ни разу не говорили, что у них появилась мысль подарить квартиру? – спрашиваю я. – Ведь вы ежедневно общались?

– А как же! – говорят соседи. – Но в последнее время они изменились. Стали как будто зомбированные. А потом доступ в квартиру был прекращен...

Впервые это случилось осенью прошлого года, к тому времени Маша ухаживала за Дмитриевыми почти год.

– Все это время я ходила и ухаживала наряду с Машей. Галина Николаевна меня не отпускала, мы с ней столько лет прожили бок-о-бок, – вспоминает Людмила Ивановна. – А потом начались эти странности. Маша стала закрывать их на замок: мол, боятся ограбления... Хотя отпереть сами они в таком случае не могут: у Василия Николаевича парализована рука, а Галина Николаевна уже не может сообразить, как это делается.

Помню, был октябрь. Приходит соседка Зина и рассказывает: «Приходил человек от совета ветеранов пароходства, хотел передать Василию Николаевичу ко Дню пожилого человека подарок. Рассказал, приходит к ним третий или четвертый раз, но все не может попасть – закрыты на замок». И Зине пришлось ползти через балкон, чтобы попасть в их квартиру и открыть дверь изнутри.

В это время, подтверждают соседи, многие стали замечать «странности». Например, приятельница Галины Николаевны, с которой та любила поболтать по телефону, пожаловалась, что Галина Николаевна перестала отвечать на телефонные звонки, «а как ни придешь – никто не открывает».

Потом внимательные соседи отметили, что Маша стала приходить к старикам не только в рабочее время. И наконец, стала вызывать врачей из частной клиники. Многим было непонятно – почему не участковую из поликлиники по месту жительства, которая «сто лет» знает Дмитриевых и которой доверяет весь подъезд?

– В это время мы почувствовали, что Маша стала настраивать стариков против нас: мол, чего мы к ним лезем? Только беспокоим, – говорит соседка Дмитриевых Анна Косцова.

А Людмила Ивановна вспоминает случай, когда услышала крики и плач за дверью соседей – Галина Николаевна звала на помощь.

– Она упала и не могла подняться, а Василию Николаевичу никак не удавалось ей помочь. Я позвонила Маше, чтобы она пришла и открыла дверь, но встретила совершенно непонятную реакцию. После того, как Маша прибежала и отперла квартиру, она позвонила и заставила Галину Николаевну при ней по телефону сказать мне, чтобы я «не совалась не в свое дело», – рассказывает Людмила Ивановна. – А в январе Маша сказала мне, что Василий Николаевич и Галина Николаевна подписали ей дарственную на квартиру. Мы кинулись в квартиру к ним – дверь была не заперта. Надеялись найти телефоны родственников и сообщить – на тумбочке в прихожей у Дмитриевых всегда лежала книжка с телефонами, но ни на прежнем месте, нигде на виду ее не оказалось. Лишь на полу мы обнаружили кусочек бумаги, видимо, оброненный случайно, «Андрей» – и номер мобильного телефона. Позвонили наудачу. Это оказался телефон сына Василия Николевича Андрея.

– Оказалось, он уже знал и был очень взволнован: накануне ему пришла от Маши СМС, в которой она коротко сообщала о дарственной, – вспоминает Анна Косцова, говорившая тогда с Андреем. – Он сказал, что, как только сможет отпроситься с работы, выезжает в Архангельск. И что для него новость о дарственной – полная неожиданность. После этого мы позвонили в соцзащиту, и там сказали, что перед Новым годом Маша принесла заявление о том, что Дмитриевы больше не нуждаются в услугах соцзащиты.

«Половину – Маше, половину – ее сестре»

Не дожидаясь, пока Андрей приедет, мы постучали к Дмитриевым – дверь оказалась не заперта, и в нос ударил спертый, тяжелый воздух непроветренной квартиры. Сухой, с трудом двигающийся старик – Василий Николаевич – увидав соседей, сразу пригласил проходить: – А Маша только что ушла.

Собственно, поговорить и получилось только с Василием Николаевичем, Галина Николаевна лишь покачала головой и не то пожаловалась, не то извинилась: «Не могу понять». Василию Николаевичу выражать свои мысли тоже подчас тяжко, но корреспонденту «Правды Севера» он, понемногу подбирая слова, рассказал, «как живут» и «сложно ли одним».

– Ой, не говорите. Видели, как я хожу? Еле-еле. В поликлинику, до магазина – куда там! Никуда не выходим. Родственники есть, звонят, приезжают, но они не здесь живут. А здесь – Маша приходит.

– Маша – это кто?

– Соцработник. Она прикреплена к нам от соцзащиты.

– Так ведь теперь она не от соцзащиты. Теперь она сама к вам ходит? Договор с соцзащитой уже расторгнут, – вмешиваются соседи.

– Как? – Василий Николаевич явно удивлен. – Дак ведь ей соцзащита за нас платит.

Повторяет Василий Николаевич не раз: договор с соцзащитой они с Галиной Николаевной не расторгали. Тогда речь заходит о главном – о дарственной. Чтобы понять главное, понимают или нет Дмитриевы, что подписали дарственную, мы спрашиваем Василия Николаевича напрямую – подписывали или нет? Он отвечает, что «такого не было».

– А ведь какая-то женщина к нам давеча приходила, Вась, – беспокоится прислушивающаяся к разговору Галина Николаевна.

– Женщина-юрист? Была. Оформляла бумагу, – согласился Василий Николаевич. – Но это была не дарственная, это значит – квартиру отдадут только после нашей смерти. Так объяснила юрист. Половину – Маше, половину – ее сестре, как Маша сказала. И мы подписали. То есть я не расписывался – не могу. За меня подпись поставил мужчина, которого привела Маша. Как доверенный.

– А почему решили передать квартиру Маше вот так, после своей смерти? – спрашиваем Василия Николаевича.

Он долго молчит: – Ну вот как... Сломалась у меня бритва. Я спрашиваю Машу: «Как насчет бритвы?», а Маша... Маша говорит: «Хоть тысячу рублей, хоть три тысячи рублей стоит, а куплю». Вот и квартира... Чтоб заботилась, – и у Василия Николаевича начинают краснеть глаза.

«Дарители передали, а одаряемая приняла»

Тем же вечером соседи Дмитриевых позвонили в окружной отдел соцзащиты и, рассказав о своих подозрениях, попросили прийти заведующую и собственноручно оценить состояние стариков – нуждаются они в уходе или нет. Заведующая, по словам Анны Косцовой и Людмилы Фомичевой, пришла уже наутро, причем вместе с Машей. Поговорили. А вскоре после этого позвонила Маша и сообщила, что хочет отказаться от дарственной и «отыграть» все назад.

Когда спустя считанные дни в Архангельск приехал сын Василия Николаевича Андрей, и мы смогли, наконец, взглянуть на главный документ – договор дарения от 30 декабря 2014 года. Его потребовалось получать у Маши, так как у стариков Дмитриевых ни документов на квартиру, ни своего экземпляра договора не оказалось. «Дарители передали, а одаряемая приняла от дарителей в собственность квартиру... Дарители и после заключения настоящего договора сохраняют право постоянного проживания в квартире на прежних условиях» – указано в договоре.

– Скажите, а к тому, что будет дарственная, были какие-то предпосылки? – спрашиваем у Андрея. – Может быть, Маша уже поднимала вопрос, что состояние ваших стариков совсем аховое и нужно что-то решать?

– Ничего такого, полная внезапность, – говорит он. – Я разговаривал с Машей по телефону буквально накануне Нового года – как оказалось, как раз в тот день они подписали дарственную, но она не обмолвилась об этом ни словом. И знаете, именно тогда я забеспокоился за отца и Галину Николаевну, потому что разговор получился странный. Я позвонил поздравить моих с Новым годом, но трубку взяла Маша и сказала, что передать им трубку не может: кормит их с ложечки и состояние у них уже такое, что им совсем тяжело, хотя раньше такого не говорила...

– Скажите, а вопрос – не забрать ли стариков к себе – уже вставал, когда вы приезжали сюда в последний раз, в августе?

– Да. Но тогда я доверял соцработнику. Хотя уже тогда мне показалось странным одно обстоятельство. Ведь узнав о том, что мы едем в Архангельск, Маша позвонила мне и предупредила, что все – только через нее, якобы сами они никому не открывают. Я еще тогда подумал: опека какая-то странная. В принципе я не против, чтобы человек ухаживал за моим отцом и Галиной Николаевной на условии, что в дальнейшем ему останется, например, часть стоимости квартиры. Но при условии, что это будет действительно хороший уход. И это делается не так, как произошло теперь.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Елена ХЛЕСТАЧЕВА. Фото Николая Гернета