24.11.2016 10:56

Испытание – «выживание в лесу» прошли не все

Сегодня Лесозавод №3, не прошедший испытание рынком, выглядит так. Фото Ивана Малыгина

И без понятной государственной политики потерь в числе предприятий лесной сферы будет ещё больше.

«Лес – наше богатство», – мало кто из нас не видел красочные плакаты из советского прошлого, призванные мотивировать любителей природы беречь «зелёное золото». Однако так ли дорого оно для экономики страны, как принято считать, и, если да, то почему не используется в полную силу? Попробуем разобраться.

Что мешает догнать Бразилию?

Действительно, по запасам леса Россия занимает лидирующее место в мире. Именно в нашей стране сосредоточено около четверти всех мировых запасов леса, три четверти из которых – ценные хвойные породы. Мы можем ежегодно вырубать и перерабатывать более 600 миллионов кубометров древесины без ущерба для лесного фонда. Однако сегодня доля России в мировом объёме ЛПК не превышает трёх процентов. Да и в этих крохах главную роль играет не продукт глубокой переработки с высокой добавочной стоимостью, а дешёвый кругляк – сырьё, которое мы экспортируем в другие страны. Что же мешает России догнать хотя бы Бразилию?

Первое – транспорт и тарифы. ЛПК – отрасль крайне энергоёмкая: затраты на электроэнергию здесь составляют до 20 процентов себестоимости продукции. Ещё большая доля в структуре себестоимости российского леса – за транспортной составляющей. Вот и получается, что лесной комплекс в значительной степени зависит от тарифной политики российских естественных монополий, стоимость услуг и продукции которых растёт опережающими темпами по сравнению со стоимостью конечной продукции отрасли.

Но и это ещё не всё. По статистике средний возраст оборудования в российской промышленности – 25 лет. При этом лишь 10 процентов основных производственных фондов можно считать современными. Проблема усугубляется отсутствием в России современного лесозаготовительного и целлюлозно-бумажного машиностроения, способного производить технику, соответствующую мировым стандартам. С другой стороны, значительные импортные пошлины на лесные машины и оборудование в совокупности с высокими ценами на них не позволяют российским лесопромышленным предприятиям конкурировать с развитыми странами. Производительность труда в ЛПК России, например, почти в 10 раз ниже, чем в Финляндии.

Отсутствие нового современного оборудования крайне негативно отражается и на конкурентоспособности российской лесопродукции. При самом высоком в мире качестве сырьевой базы из‑за низкого качества обработки цены на продукцию отечественных производителей существенно ниже среднемировых. Кроме того, за годы рыночных преобразований в России практически полностью утрачен научно-технический потенциал отрасли, что также снижает конкурентоспособность российской продукции на мировом рынке. А это прежде всего влияет на поступления экспортных доходов в бюджет страны.

Довершают печальную картину незаконные рубки, немалое количество избыточных налогов, которые вынуждены платить предприятия ЛПК, и чрезмерная зарегламентированность отрасли, причём правила игры здесь меняются так часто, что игроки рынка порой сами не успевают их отслеживать. Не смог решить проблему и Лесной кодекс, о который было сломано немало копий в ходе его продолжительного составления, обсуждения и принятия.

Кодекс есть, а стратегии нет

Главная проблема Лесного кодекса, по мнению экспертов, в том, что в его основе нет никакой концепции взаимоотношений человека, государства и леса. Подчас возникает ощущение, что и принят он был не для того, чтобы ввести на лесном рынке чёткие правила игры, а для того, чтобы ещё больше запутать её участников.

– Многие общественные деятели, лесоводы, учёные очень печалились о том, что новый Лесной кодекс был утверждён до принятия такой стратегии, – говорит заслуженный лесовод Российской Федерации Дмитрий Трубин. – Конечно, правильно было бы сначала принять концепцию государственной политики наших отношений с лесом, а потом уже принимать законы, регламентирующие лесное дело, как это сделали финны или шведы. Сейчас многие учёные, аналитики, политики занимаются стратегией государственной политики в лесном деле. В Санкт-Петербургском научно-исследовательском институте рассматриваются проблемы интенсификации лесопользования. Этот документ уже подготовлен и обсуждается. Тем не менее, к этим наработкам неоднозначное отношение. На этой базе будет пересмотрен и Лесной кодекс. Хотелось бы, конечно, чтобы эта работа продолжалась и завершилась бы какой‑то чёткой, конкретной концепцией. В ней, на взгляд многих наших учёных, главный вопрос не решён, каким лесам в какой собственности быть – государственной или частной?

Залог успеха – модернизация

Тем временем, пока государство десятилетиями тщетно пытается решить судьбу российского леса и работающих в нём людей, предприятия отрасли вынуждены самостоятельно продираться сквозь дебри рынка. И Архангельская область – не исключение.

Все лесоперерабатывающие предприятия, которые работали и работают в Архангельской области – это, по сути, лесозаводы, которые достались нам в наследство от СССР. В 90‑е годы, когда плановая экономика уступила месту рынку, они все оказались в одинаково плохих условиях: с оборудованием 60 –70‑х годов прошлого века, огромными трудозатратами, высокой себестоимостью, крайне ограниченным ассортиментом продукции и далеко не лучшим её качеством на фоне зарубежных конкурентов. 

– По большому счёту, выход из этой ситуации был один – модернизация производства, – говорит председатель комитета по лесопользованию Архангельского областного Собрания депутатов Александр Дятлов. – Те предприятия, которые вложили средства в новые технологии, машины и оборудование, смогли выжить. В первую очередь благодаря тому, что стали получать продукцию более высокого качества при её меньшей себестоимости. Таких примеров у нас достаточно: лесозавод №25, Устьянский ЛПК, предприятия группы «Илим», Архангельский ЦБК. Все эти предприятия и сейчас при помощи регионального правительства реализуют свои приоритетные инвестиционные проекты, которые в будущем лишь укрепят их позиции на рынке.

Однако по этому пути пошли далеко не все. Кому‑то не хватило деловой хватки, кому‑то – сообразительности, ну а большинству – банально денег. В результате с промышленной карты региона исчезли Соломбальские ЦБК и ЛДК, лесозавод № 2, ряд предприятий, расположенных в Маймаксанском округе Архангельска, и многие другие, разбросанные по области.

– Говоря о роли модернизации производства в сфере лесной промышленности и смежных с ней отраслей, достаточно сравнить судьбу Соломбальского и Архангельского ЦБК. Спрос на бумагу, целлюлозу, картон на мировом рынке только растёт. Однако, для того чтобы удовлетворить этот спрос, мало только производить тот продукт, на который предприятие было рассчитано изначально. Необходимо постоянно совершенствовать его качество, потребительские характеристики, идти в ногу со спросом, а самое главное, быть конкурентоспособным по себестоимости продукции, чтобы не продавать в убыток. А это невозможно делать, не занимаясь модернизацией производства. Очень часто модернизацию проводят не только для улучшения качества продукции и её потребительских свойств, а именно для снижения потребления ресурсов. Тогда цена на товары становится интересной для покупателя, – объясняет вице-спикер Архангельского областного Собрания депутатов Надежда Виноградова. – Именно по такому пути шёл и идёт сейчас Архангельский ЦБК, вкладывая в собственное развитие миллиарды рублей и используя для этого любую малейшую возможность. Соломбальский ЦБК пошёл по иному пути – по пути стагнации, в результате чего он «распугал» ценой всех своих постоянных покупателей. Ведь в мире мало кто согласится покупать продукцию низкого качества по более высокой цене.

Впрочем, рынок – вещь не только суровая и беспощадная к тем, кто не думает о завтрашнем дне. Рынок способен самостоятельно поддерживать баланс спроса и предложения. Помните закон сохранения энергии: если что‑то где‑то убыло, значит, ровно столько где‑то прибыло? Так и в лесном комплексе региона – объёмы продукции, которые производили разорившиеся предприятия, с успехом компенсировали те лесозаводы, которые не пожалели денег на модернизацию. Ведь новые технологии и оборудование позволили им не только снизить себестоимость своей продукции, но и увеличить объём её выпуска. Если верить Архангельскстату, то объём производства деловой древесины в области в последние 15 лет стабильно колеблется на уровне 8,5–9,5 миллиона кубометров, а производство пиломатериалов в последние годы и вовсе чуть‑чуть, но растёт.

Кара вместо помощи

Таким образом, именно рынок расставил всё на свои места: кто успел вложиться в собственное будущее – выжил, а кто нет – выбыл из игры. Однако, назвать то, что произошло в отрасли за последние двадцать лет под руководством «дикого» рынка, лучшим из возможных вариантов развития событий язык почему‑то не поворачивается. Да и большинство экспертов сходятся во мнении, что в будущем ведущая роль в регулировании лесной отрасли будет всё‑таки за государством.

– Лесопромышленный комплекс – одна из отраслей народного хозяйства, которая достаточно трудно адаптируется к рыночным условиям, чему есть ряд причин. Во-первых, это организационные и технологические особенности отрасли, а во‑вторых, практически полный отказ от государственного регулирования процессов «вхождения» лесной промышленности в рынок, – рассуждает кандидат экономических наук, доцент Пермского государственного национального исследовательского университета Анна Веселова. – В то же время государство – это основной собственник российских лесов, ответственный за сохранность лесных ресурсов и разработку стратегии развития отрасли. Очевидно, что без координирующих действий государства эффективная экономика просто не сможет существовать.

Лесная отрасль имеет большие возможности, однако для более эффективного использования ресурсов требуется система мер, которая будет направлена на развитие транспортной инфраструктуры, на совершенствование инвестиционной, налоговой политики, а также нормативно-правовой базы, регламентирующей отрасль ЛПК.

Однако пока такой системы нет и в помине, банкротства лесоперерабатывающих предприятий в России будут продолжаться. Этому сценарию развития событий благоволят и те условия, в которых сегодня находится вся экономика страны: волатильность валютного рынка, взаимные санкции России, США и Европы, растущая промышленность Китая – всё это ставит отечественного производителя в весьма неудобное положение.

Последний пример, который не на шутку взбудоражил умы и сердца северян, – банкротство архангельского лесозавода № 3 – предприятия, которое ещё шесть-семь лет назад худо-бедно работало и обеспечивало рабочими местами более тысячи жителей столицы региона.

Однако уже тогда оно находилось в тяжелейших условиях, характерных для многих подобных предприятий по всей стране: высокая себестоимость продукции, вызванная непомерными трудозатратами и использованием технически отсталого, низкопроизводительного оборудования, отсутствие собственной сырьевой базы и, как следствие, налаженной логистики. В этих условиях лесозавод мог выжить, лишь пойдя двумя путями – либо сесть на кредитную иглу, любо найти деньги и вложить их в собственную модернизацию. Забавно, что лесозавод перед своей кончиной успел попробовать обе этих дорожки – предыдущее руководство погрязло в банковских займах, а последний директор Виталий Граф попытался всё‑таки усовершенствовать технологию производства.

Чем это решение обернулось для нового руководства предприятия, все уже в курсе, – уголовной карой за попытку совершить преднамеренное банкротство. Правда, складывается ощущение, что с таким же успехом на скамье подсудимых смотрелись бы все те, кто руководил предприятием и до Виталия Графа. Ведь они так же, как и он, каждый в силу своего понимания, в одиночку, без какой‑либо помощи со стороны государства стремились сделать одно – помочь предприятию выжить.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Олег КУЗНЕЦОВ