В нашей стране сегодня отмечают День российской науки. О науке дня сегодняшнего мы говорим со старшим научным сотрудником отдела комплексных исследований Арктики, членом рабочей группы Международного арктического научного комитета по социальным исследованиям, кандидатом исторических наук Андреем Подоплёкиным.
– Андрей Олегович, здравствуйте. Прежде всего – с праздником! Вы не кабинетный учёный, учёный-практик. Занимаетесь одной из самых перспективных сегодня тем – Арктикой. Одна из ваших научных работ посвящена человеческому потенциалу прибрежных территорий европейской части русской Арктики. А если проще – о чем и для чего этот проект?
– Я хотел бы подчеркнуть, что это не единственная тема, которой мы занимаемся. Но вот это исследование, которое вы упомянули, оно, действительно, имеет практическую значимость. Все мы знаем, что в 2013 году была принята стратегия развития Арктики. И одно из важнейших направлений этой стратегии – это территориальное развитие, пространственное развитие. И в части экономики. Ведь самая большая ценность Арктики, если говорить в денежном эквиваленте и с точки зрения рентабильности, – это не нефть, а рыба, биоресурсы, лес, аквакультура.
Это именно то, что уже сейчас можно сделать в Арктике, то, что можно. Но для этого нужны люди. И это те сферы деятельности, которые не может осуществлять городское население. То есть, для того, чтобы заниматься прибрежным ловом, нужны люди в сельских территориях.
– Профессионалы, грубо говоря. Профессионалы-рыбаки, профессионалы-добытчики морского зверя.
– Да, собственно, по этой причине у нас и возник интерес посмотреть на социально-психологическое состояние людей, которые проживают в сельской местности, на территориях, включенных в состав Арктической зоны России. Это исследование было проведено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда и правительства Архангельской области.
Коллектив был большой. Там десять человек. Кроме того, опросы проводились непосредственно на территориях: Онежском, Мезенском и Приморском районах. Мы почему еще обратили внимание на эти территории? Дело в том, что это вообще-то арктические территории, на которых русское население появилось раньше всего. Зачастую даже раньше, чем, например, ненцы на определенных территориях.
Это единственная местность в составе арктической зоны России, где имеется коренное сельское русское население, занимающееся традиционными видами сельскохозяйственной деятельности. И вот мы выбрали примерно 20 сел – это такие старинные населенные пункты, 600-700 лет многим. Ненокса, например, да, и провели опрос…
– Готовы ли они связывать жизнь с Арктикой?
– Результаты интересные. В чём-то удручающие. Конечно, уровень пессимизма у людей очень высокий. Если посмотреть по возрастным группам, то более половины молодых трудоспособных возрастов – например, от 18 до 35 лет – не связывает свое будущее с данной местностью.
Но при этом, на уровне заявлений, деклараций, люди говорят о том, что они готовы участвовать в переустройстве жизни села, заниматься экологическими проблемами, готовы участвовать в совместных проектах. И в этом плане очень позитивно оценивается людьми опыт ТОСов, – в чем у нас область один из лидеров в России.
И также есть такой отрадный момент, что люди, прямо скажем, не требуют себе денег. Уровень личного благосостояния в целом очень не плох. Мы, например, спрашивали: есть ли в хозяйстве машина, бензопила, интернет, мобильная связь. Что вообще есть? И, вы знаете, очень не плохо.
Есть две основные проблемы, на необходимость решения которых люди указывают. Они, конечно, озабочены состоянием дорог, транспортной доступности и указывают на это, как на одну из главных причин, почему поселение не имеет перспектив.
И, конечно, второе – это введение каких-то нормативных льгот или принятие нормативных актов, которые бы облегчили прибрежный лов рыбы. И вот на это они указывают, как на условие, при котором они готовы заниматься и предпринимательством, и жить в этой местности.
– А если мы сегодня с вами поговорим об общемировой науке, то какие открытия сегодня научным сообществом наиболее востребованы?
– Таких направлений у нас пять, и они, кстати, утверждены президентским указом. Это, конечно, ядерная энергетика, исследования в которой дают эффект не только собственно для энергетической отрасли. Это биоинженерия. Инженерия, да, и генная инженерия, безусловно. Это медицинские исследования: очень много средств и человеческих ресурсов расходуется на лекарств от онкологических заболеваний.
Также это информационные технологии. И, как их еще называют, когнитивные науки – науки о познании, науки о свойствах человеческого мозга. И построения искусственных интеллектуальных систем на основе изучения мозговых явлений.
– Эти все направления на ваш взгляд развиваются одинаково, они одинаково востребованы, или что-то из этой пятерки является доминантой?
– Я думаю, что какого-то доминирующего нет. По деньгам, да, понятно, что исследования в ядерной отрасли более весомые. Все эти направления развиваются во взаимосвязи, и иного быть не может.
– В Архангельске уже в марте планируют открыть Федеральный центр комплексных исследований Арктики. Как сделать так, чтобы он стал не очередной красивой придумкой, не красивым бантиком, а реально прикладным инструментом, приносящим пользу людям?
– Я хотел бы подчеркнуть, что создание этого центра ведется с 2014 года, с инициативой его образования выступил губернатор Игорь Орлов. Идея была поддержана и в Российской академии наук, и в федеральном агентстве научных организаций.
Приказ об образовании этого центра подписан 30 сентября 2015 года и сейчас, по сути, мы приближаемся к завершению всех юридических процедур, идет завершение реорганизации. В состав этого центра войдут известные всем архангельский научный центр уральского отделения РАН, институт экологических проблем севера, институт физиологии природных адаптаций и архангельский НИИ сельского хозяйства. Численность сотрудников будет – порядка 400 сотрудников. И создается он как для решения конкретных прикладных задач.
– Как-то...
– Разработка проблематики, связанной с комплексным управлением прибрежными зонами, экологические исследования – это один из приоритетов арктической стратегии. Конечно, это медико-биологическая проблематика. Адаптация иммунной системы, гормональной системы человека к экстремальным условиям севера и одно из важнейших направлений – сельское хозяйство. Сельское хозяйство – это будет изюминка центра. Потому что исследовательских организаций, занимающихся вопросами...
– Земледелия в арктических широтах мало.
– Практически нет. А между тем не секрет, что Архангельская область, она, скажем так, курортное положение в составе Арктики занимает: у нас есть условия и для картофелеводства, и для молочного животноводства… Губернатор об этом постоянно говорит: что Архангельская область имеет все шансы стать поставщиком эксклюзивной сельскохозяйственной продукции – эталонного картофеля, экологически чистого мяса, экологически чистого молока… И для того, чтобы это все делать, нужны исследовательские структуры.
–Какое место архангельские ученые занимают в научном сообществе России? Авторитетно ли их мнение?
– Конечно. Разработки, которые делаются в Северном медицинском университете, признаны во всем мире. И тематика, и внедрение их исследований идет очень активно.
Конечно, архангельская школа лесного хозяйства, лесных исследований, известна и общепризнанна в России и в странах северной Европы.
Затем работы наших историков, этнографов. Исследования в области гуманитарной географии и фольклористики востребованы, как научным сообществом, так и на российском телевидении. И даже в кинематографе. Нашем современном.
Пользуясь случаем, я хотел бы поздравить всех своих коллег, архангельских ученых и не только ученых, – вообще жителей города Архангельска с Днем российской науки. На сегодня наука – это отрасль, которая обеспечивает и экономическое развитие, и безопасность нашей страны, и воспитывает будущее поколение. Так что с праздником.
– Андрей Олегович, с праздником и спасибо за беседу.
– Спасибо.
