«Я, как Петр Первый, сам и топором машу»

Вот уже 19 лет предприятие Андрея Есипова шьет детскую одежду. За это время не одно поколение архангельских детей успело вырасти из «есиповских» сарафанов, рубашек да чепчиков.

На ярмарке одежка «от Есипова» расходилась неплохо...Золотой призер областного конкурса «Лучший бренд года», серебряный призер городского конкурса в номинации «Бизнес-гордость Архангельска», четырежды лауреат регионального конкурса «Архангельское качество», серебряный и золотой призер Всероссийской программы «100 лучших товаров России», обладатель знака «Отличник качества» – это все про его предприятие.

– Можно сказать, мы растем вместе с нашими детьми, – говорит Есипов. – Начинали шить на малышей, а теперь, помимо ясельного ассортимента, выпускаем одежду и для подростков. Работаем под заказ – продукция расходится по торговым сетям клиентов, то есть мы шьем – они продают. А пару лет назад еще занялись и осваиванием такого направления, как корпоративная одежда: обшиваем спортивные команды, танцевальные коллективы.

– Андрей Николаевич, а сколько у вас на предприятии сотрудников? 

– Когда только начинали производство, было двое – я да жена. Сейчас пятнадцать сотрудников, но цифра такая – плавающая. Коллектив, кроме меня, ведь сугубо женский – случаются уходы в декрет. Конечно, с удовольствием расширились бы еще, но... Существует реальная проблема с кадрами – квалифицированных швей не хватает. И это касается не только швейной отрасли. Рабочие профессии долгое время были в упадке. Общественное мнение было какое? Не модно, не престижно. И сейчас, насколько я знаю, ни одно училище в Архангельской области не готовит швей-мотористок. Осталась специальность портного, но портные заточены под индивидуальный пошив. Они привыкли работать по-другому. Образно говоря, сметать белой ниткой, примерить, распороть, еще раз сметать... А у нас – массовое производство, совершенно другие скорости и стиль работы.

– Сегодня на рынке детской одежды конкуренция жесткая. Как в таких условиях выжить маленькому предприятию? 

– Непросто. Предложений действительно много, но и требований к одежде, тем более детской, – не меньше. Поэтому ориентир один – качество. Иначе покупателя не завоюешь. Плюс, постоянно надо искать что-то новое – расширять ассортимент и удивлять покупателя. Следим за тем, чтобы менялись ткани, расцветки, фасоны. То есть, мы в вечном поиске и, можно сказать, в «черном теле».

Конечно, предубеждение, чего скрывать, в головах у многих есть. Бывает, приходят покупатели в отдел, берут вещь – крутят, вертят, и вроде все устраивает, нравится, но видят бирку: «Сделано в Архангельске» – и в замешательстве. Как, местное производство? И дело не в том, что наша отечественная продукция хуже. Не хуже, а порой даже лучше! Но это, скорее, вопрос такой ложной статусности: «Моему ребенку нужна только импортная одежда». Но что касается наших постоянных покупателей, то за два десятка лет их не только не убавилось, а и прибавилось.

– А вообще идея шить детскую одежду, она как пришла? 

– Спонтанно. Двадцать лет назад в стране были тяжелые времена. В магазинах – голяк. И мы элементарно не могли ничего подобрать своему ребенку; одежды для повседневной носки, какихто ярких, интересных трикотажных вещей не было вообще. Помню, как сели с женой на семейный совет, я – педагог средней школы, она – педагог музыкальной школы. И начали думать, а что в создавшихся условиях мы можем сделать сами? 

Повезло, что жена хорошо умела шить. А знакомая семьи как раз устроилась в Москве в фирму, которая возила в Россию канадское полотно. И мы решили попробовать – сшили несколько комплектов одежды для сына – шорты, рубашки яркие. И пока он ходил у нас весь такой нарядный, наблюдали за реакцией окружающих и... изучали спрос, интересовались мнением других родителей – тестировали рынок.

– И какие были отзывы? 

– Самые положительные. Поэтому, вдохновившись, перешли на «массовое производство». Конечно, это были далеко не те объемы, что сейчас. И если вспомнить, из чего мы шили свои первые куртки...

– А из чего шили? 

– Покупали новые плащи в секонд-хэнде. Как сейчас помню, бельгийские, с бирками – их тогда целая партия в Архангельск пришла. Неношеные, но вышедшие из моды. И все разных цветов. А еще там же купили партию полосатых свитеров... И вот все это дома вечерами вдвоем с женой распарывали, кроили и шили. Свитера успешно шли на отделку – на воротники, манжеты. Сегодня это, конечно, кажется смешным...

Сейчас огромен не только выбор тканей, но и швейное оборудование совсем другое – высококлассное. О станках, что мы используем на своем производстве, раньше можно было только мечтать. Есть и вышивальное оборудование, специальное оборудование для нанесения изображения на одежду: текстильный принтер, шелкография... Другими словами – весь цикл швейного производства в нашем распоряжении: от «А» до «Я».

 – Но «тестирование рынка» продолжается? 

– Конечно, мы прислушиваемся к мнению покупателей. Оптовиков специально просим: спрашивайте, что именно нравится или, наоборот, не нравится. А бывает, что сам приходишь в магазин по работе, а рядом покупательница какая-нибудь словоохотливая стоит и нахваливает, мол, внучке купила сарафанчик – удобный, красивый. А сейчас специально за кофточкой пришла... И вроде простые слова, а ты стоишь и думаешь: «Вот хотел же все бросить – нет, наверное, не буду...». 

– А желание «все бросить», что, действительно, бывало? 

– Если честно, бывало и не раз. Это только считается, что год от года должно быть легче – больше опыта, все отточено до мелочей. Но на деле приходится работать больше и больше. И если раньше, например, я скромно участвовал в процессе производства – в основном руководил, то сейчас я, как Петр Первый, сам и топором машу. На шелкографии, например, лично работаю – делаю рисунки на тканях.

– Вы, кстати, только Архангельскую область обшиваете? Нет планов попробовать силы на общероссийском рынке? 

– Нет, на большой рынок мы пока не выходим – не позволяют объемы производства. Для бизнеса, конечно, выгодно заключить контракт с какой-нибудь крупной фирмой, но тогда пришлось бы распрощаться с местными оптовиками – не потянуть сразу столько клиентов. А бросить старых партнеров ради новых – на это мы никогда не пойдем. Нельзя кидать людей. Ведь речь не только о наработанных годами связях, но и о покупателях, признание которых все эти девятнадцать лет мы так усердно завоевывали.

Но если в целом говорить о рынке легкой промышленности, то рынок, конечно, будет развиваться. В феврале этого года я был в Москве, в Минпромторге. Там собирали производителей детских товаров со всей России. Зашел разговор о том, что хаос 90-х показал: рано или поздно мы все вернемся к государственному регулированию экономики.

– То есть, СССР возвращается? 

– Причем возвращается в мировом масштабе. Это не совсем тот СССР, который мы помним. Скорее это будет нечто среднее между моделью СССР и моделью сегодняшней России. Но государственное участие в экономике будет возрастать.

Слышал, что в Америке, например, такую переходную задачу поставили к 2025 году. Потому как рыночная экономика имеет свои пределы. Постоянное расширение рынка невозможно, а без постоянного расширения, как известно, рыночная экономика не живет. Поэтому и продаются сейчас автомобили такие, что после ста тысяч километров начинают сыпаться, а бытовая техника больше года не служит. Весь этот менеджмент и маркетинг построен на том, чтобы двигать экономику, а двигаться некуда. Поэтому укрупнение бизнеса неизбежно, но какая в этом будет отведена доля малому и среднему бизнесу, если честно, с уверенностью сказать не могу.

– Звучит как-то не очень оптимистично...

– Согласен. Но за те неполные двадцать лет, что мы работаем, все постоянно говорят о поддержке малого и среднего бизнеса, а в чем фактически выражается эта поддержка? Либо мизерная, либо никакая. Помогли поучаствовать в выставке-ярмарке – спасибо огромное. Но если бы при этом давали еще кредит за нормальные проценты и в нормальный срок. Пока же только слышны призывы: «Идите в предприниматели...». А как без поддержки идти? 

– В 90-е годы начать бизнес было проще? 

– Несмотря на то, что хаоса было больше, – проще. Было время для раскачки. То есть, образно говоря, я купил две швейные машины, дома их поставил и шил себе спокойно. Сейчас, если я куплю две машины, то спроса на меня как на производителя товара не будет. Если серьезно начинать бизнес, то покупать надо сразу весь цикл. А это время и деньги. Мне почти двадцать лет понадобилось, чтобы прийти к тому, что есть сейчас.

– И сколько у вас сейчас машин на фабрике? 

– Около 50 единиц разнообразного оборудования. Но фабрика – понятие условное. Арендуем помещение. И, опять же, аренда сегодня есть, а завтра скажут: «Съезжай». И куда я дену свои 50 машин? Дома не сложить, в гараж не влезут. Поэтому все до сих пор настолько зыбко.

– А если вернуться на двадцать лет назад, вы на эту дорожку ступили бы еще раз? 

– Если бы с сегодняшними мозгами и двадцать лет назад... Не знаю. Путь не очень простой. Но, с другой стороны, мы ведь легких путей не ищем. Опять же, нескучно – жизнь интересная, насыщенная событиями. Утром еще темно – побежал на работу, вечером уже стемнело – прибежал... Перед Маргаритинкой, например, мы вообще в две смены работали. Причем наши девчонки-швеи уже домой уходили, а мы с женой все сидели, дошивали.

– С чем на ярмарке были в этот раз? 

– Поскольку много лет уже в ярмарках участвуем, то опыт подсказал, что лучше всего на ярмарках разбирают ясельный ассортимент. На этом и сосредоточились.

– И как торговля прошла? 

– Ну, попродавали кое-что...