Предприятие из Шенкурского района, которое делает морковные чипсы и паренку из репы, висит на краю финансовой пропасти

Сельскохозяйственный производственный кооператив «Суланда», наследник одноименного совхоза, сельхозпредприятие, на котором держатся окружающие его деревни, находится в сложном финансовом положении.

Если хозяйству не удастся выпутаться из долгов и невыполненных обязательств, оно может очень быстро исчезнуть.

Морковные чипсы – все вручную

Знаменитые морковные чипсыВ недавнее время Суланда – куст деревень вокруг деревни Никольская и СПК «Суланда» – прославился вовсе не животноводством, а морковными чипсами. При незначительном объеме их производства, этот никем не слыханный продукт под марками «Машутка» и «Гришутка», а еще морковные цукаты стали маленькой сенсацией Маргаритинской ярмарки.

Вдохновитель этого проекта Андрей Колыбин своими ногами приходил в нашу редакцию и принес коробочки со своим продуктом. За день мы сжевали и нейтральную «Машутку», и острого «Гришутку» (жалко, что мы больше не пьем пиво на работе), и подслащенные морковные цукаты.

«Надежда Некрасова и Светлана ЛысковаЧипсовое» производство в Никольской при ближайшем рассмотрении не поражает размахом. В старом школьном здании, где сейчас разместилась пекарня, о производстве морковных чипсов рассказывают Надежда Некрасова и Светлана Лыскова.

– Паренки из репы и морковки придумали наши бабушки, – говорит технолог ООО «Ардин» Светлана Лыскова. – Это были такие деревенские сладости, деликатесы для детей. Репу, морковку резали на кусочки, запаривали на ночь в печи, потом подсушивали.

– Когда в школу ходили, наберешь паренок в карман, и жуешь на переменах – вспомнил детство Андрей Калыбин. – Мы придумали возродить старинное производство. Года три назад начали пробовать резать и сушить морковку. Просто сушили, потом стали пробовать делать со специями «Гришутку» и делать морковные цукаты – послаще. Недавно начали делать самый традиционный продукт – паренки из репы.

Главный разработчик чипсов и паренок – Светлана Лыскова.

– Сначала сделали морковку просто с солью, но она нам не очень понравилась, – рассказывает Светлана. Потом решили добавить перец, чеснок. Пряности добавляем в воду, в которой варим морковь, чеснок – трем. Когда варится, пробуем, – если надо – добавляем еще. Сладкие цукаты варим в сахарном сиропе. Пробовали делать их с ванилином, но этот рецепт не прижился. Так что у нас – натуральный продукт.

Переработка морковки и репы в чипсы, цукаты и паренки – сейчас полностью ручной труд. Женщины вручную режут сотни килограммов корнеплодов, варят, сушат, фасуют. Упаковки чипсов по 50 граммов, цукатов – по 100 граммов.

Андрей Колыбин рассказал, что на Маргаритинской ярмарке чипсы хорошо продавались по 50 рублей, цукаты – по 100. Один грамм – один рубль. Выход готовой продукции примерно один к десяти. Можно посчитать добавленную стоимость: полкило свежей моркови, превращенной в чипсы, стоит 50 рублей.

Морковные чипсы и цукаты, паренки из репы производители продают сами на ярмарках и под заказ и поставляют в магазин «Ферма» в Архангельске. Кроме этого есть перспективная идея – наладить поставки в придорожные кафе и приучить к паренкам и цукатам водителей-дальнобойщиков, чтобы они жевали их в пути вместо резиновой жвачки.

Ферма: быки, телята, нетели

Но основа экономики Суланды – все-таки не морковка с репой, а молочное животноводство. Так повелось с тех пор, как откормочный совхоз «Суландский» перепрофилировался на производство молока в 1985 году. С тех пор и по сей день на ферме в деревне Никольская стоят 130 коров. Плюс остальное стадо: быки, телята, нетели.

С позднесоветских времен совхоз, а потом СПК, в который совхоз преобразовался, был в округе главным работодателем и организатором селскохозяйственного производства и жизни вообще. Как рассказал Андрей Колыбин, бывший директор еще того совхоза, и сейчас фактически руководящий СПК «Суланда» (председателем является его сын Роман), в 1990-е годы, когда за молоко не расплачивались годами, кооператив выжил и даже покупал какую-то технику за счет картофеля.

– У нас получился неплохой опыт, – рассказал Андрей Колыбин, – мы распределили поля частникам. Они выращивали картофель. Многие брали по гектару, по два, по три гектара. 100 гектаров картофеля у нас выращивали частники. Реализация картофеля частниками у нас доходила до тысячи тонн ежегодно. КАМАЗы с юга приезжали за картофелем, мы продавали картофель в воинские части, в Плесецк – получали живые деньги.

А в двухтысячные годы что-то в хозяйстве пошло не так. По словам Колыбина, за молоко более-менее хорошо и регулярно начали платить примерно с 2005 года. Но именно в это время получаемые средства кооператив тратил на зарплаты, не начав своевременно модернизацию. К настоящему времени это привело хозяйство на грань банкротства.

– У нас 130 дойных коров, – говорит Андрей Колыбин, – кормовую базу мы сделали, насеяли козлятника, техника есть для заготовки кормов. Мы могли бы и поголовье увеличить, чтобы нормально жить. К весне у нас было бы 200 коров. Года через полтора довели бы поголовье до 300 коров. У нас есть две пустующие фермы, каждая на 100 голов. Тогда экономика была бы нормальная.

Финансовая пропасть

Но сделать все это сейчас СПК «Суланда» не в состоянии. Денег нет. Даже наоборот, есть обязательства по возврату шестимиллионному кредиту, за счёт которого в 2012 году кооператив купил новую сельскохозяйственную технику: трактор, пресс для упаковки рулонов сенажа в пленку, хорошую немецкую косилку… Теперь по этому кредиту приходится платить по 200 тысяч рублей в месяц.

Хуже того, на ферме давным-давно не работает молокопровод, а молоко охлаждается в старых, еще советских холодильниках, похожих на ванны, накрытые деревянными крышками. Модернизации-то не было… Доярки доят коров в бачки, переливают молоко в вёдра, вёдра выливают в холодильники. Раз в два дня за молоком приезжает молоковоз из Северодвинска.

При такой технологии молоко набирает в себя запахи фермы, и продать его высшим сортом уже невозможно.

– Сейчас к качеству молока серьезные требования, – говорит Колыбин. – Без молокопровода у нас молоко идет только первым и вторым сортом. А за второй сорт и дотаций нет. Недавно у нас была реализация по 50 тонн молока в месяц, сейчас у нас получается до 20 тонн. Если соседи у нас продают молоко по 18 – 20 рублей, то у нас цена 15 рублей за литр молока 1 сорта.

В 2012 году цена была 15 рублей за литр, и сейчас цена – 15 рублей. Областную дотацию мы получаем четыре рубля за литр, федеральный бюджет платит 2 рубля. Но федеральных субсидий мы не получили еще за май.

У нас нет возможности рассчитываться за корма, запчасти, покупать дизтопливо.

Чтобы зарабатывать деньги, кооператив должен продавать молоко высшим и первым сортом, для этого нужен, как минимум, новый молокопровод и холодильник. Чтобы их приобрести, нужны деньги. Кредит брать больше нельзя – расплачиваться нечем. Круг замкнулся.

В «Суланде» пытаются привлечь средства за счет создания новых, не отягощенных долгами предприятий. В Никольской создали ООО «Молоко-Н».

– Чтобы мы продавали молоко «Молоку-Н», – поясняет Колыбин, – они его разливают. Мы продаем на молзавод по 15 рублей, им бы продавали по 22 рубля, а они бы реализовывали его по 38 рублей. И это предприятие бы работало бы, и нам было бы попроще. Пошло бы дальнейшее развитие.

А главное, «Молоко-Н» участвовало в конкурсе грантов минэкономразвития и претендовало на выигрыш полутора миллионов рублей. Их бы как раз хватило на молокопровод на ферме. Но грант «Молоко-Н» не выиграло, и денег «Суланде» не принесло.

Еще один проект, суливший, и даже принесший грантовые деньги, это как раз морковный проект ООО «Ардин».

– Мы создали ООО «Ардин» для выращивания моркови, – рассказывает Колыбин, – получили грант 1,5 миллиона. Но мы не выполняем условия бизнесплана. Условия – это наличие рабочих мест и объем реализации. Мы рассчитывали 200 – 300 – 400 тонн моркови получать в год. А пока ежегодно собираем 30 – 50 тонн морковки.

На уборке и прополке должны работать 15 человек, а пропалывать – нечего. В 2013 году была засуха, в 2014 посадили морковь поближе к реке – все затопило, в этом году – лето было холодное. Людей на работу в летний период мы не приняли. Надо или деньги возвращать, или не знаю… До января договор действует. В январе – окончательный учет. Потом будут принимать решение: то ли в суд подавать, чтобы с нас деньги взыскать, то ли будет работать предприятие.

Мы в этом году сдали 25 тонн морковки. Средняя цена реализации 15 рублей. Минус транспортные расходы. Заработаем мы на этой морковке тысяч 180. Возвращать 1,5 миллиона, это значит продавать технику и закрывать производство. То есть все наши планы полетели…

– Я очень надеялся на грант «Молоко-Н», – сокрушается Колыбин, – Сейчас денег за молоко мы получаем очень мало. Уже начали и коров сдавать. Продали 17 голов, чтобы экстренные платежи проплатить: зарплату выдать, топливо надо, запчасти, электроэнергия, кредит надо платить… Был бы молокопровод – было бы и качество молока. И цена его была бы повыше.

Сейчас даже не знаю, что будем делать. Предприятие висит на грани банкротства.

В Никольской за последние два десятка лет успели построить начальную школу по индивидуальному проекту, клуб и дороги. Это живая деревня, вот только, говорят, невест маловато – так сложилось, в свое время нарожали одних мальчиков. Поэтому Колыбин озабочен созданием в деревне комфортных условий и рабочих мест для женщин

– Деревня держится на том, что есть рабочие места, есть школа и есть женщины в деревне, – рассуждает он. – Чтобы семьи были нормальные. Найти женщинам работу в сельском хозяйстве сейчас сложно. Можно идти работать к нам на ферму, рабочие места для женщин есть. Мы школу построили – можно в школе работать. А привлекать молодежь, создавать привлекательные рабочие места, чтобы это была не ферма – это вот наше, например, морковное производство.

Парни могут и в лесу поработать, а женщинам нужна работа по силам и возможностям. Чтобы деревня жила, а не закрылась как соседние сельсоветы. Там школьников нету, пенсионеры – доживают.

– У нас построена социальная база, говорит Андрей Колыбин, – люди есть, школа есть. Государство в нас много вложило. Сейчас нам надо чуть-чуть помочь. Надо полтора миллиона на молокопровод.

Заголовок в газете – «Это живая деревня: молоко, морковка и пареная репа».