Николай Ифанов из деревни Костылево Устьянского района на сельскохозяйственную выставку в Вельск, которая проходила там в минувшие выходные, привез овец романовской породы.
Об особенностях местного овцеводства с Николаем Николаевичем поговорил наш корреспондент.
– Николай Николаевич, как это – разводить овец?
– Очень просто: купил – и вперед.
– В чем смысл? Что продаете?
– Только мясо. Хотя эта порода для шубного производства. Очень хорошие шубы получаются. Но сейчас ни шерсть, ни шкуры никому не нужны. Хорошо, что мясо молодое берут.
– Кому продаете мясо? Просто людям или сдаете переработчикам, в магазины?
– Нас государство поставило в такие условия, что даже себе ты не имеешь право овцу зарезать. А так человек пришел, зарезал, шашлык сделал – поели свежего мяска на природе, вот и все.
– Много у вас овец?
– Все время было больше сотни, а сейчас инсульт ударил, не могу справиться, поэтому потихонечку все нарушаю. У меня дочка пятнадцатилетняя сейчас всем занимается, так вот она просит оставить овец. Маленько оставлю ей.
– А она сама хочет овцами заниматься?
– Пятнадцать лет… Надо и с планшетом посидеть, сейчас планшет для них дороже всего на свете. А надо утром рано вставать – неохота. Глазами-то мы всего хотим, а надо трудиться.
– Как вы овец держите?
– Они у меня пасутся круглый год на улице. На улице и сено едят, и воду пьют, и комбикорм едят, и траву. Им нужен ход, воздух.
– Если перестанете заниматься, то просто сведете стадо?
– Да, сведу. У нас в районе мало осталось овцеводов. Вообще сейгод на овцеводов мор какой-то… У нас есть такой Данилович в Верхнетоемском районе, ему ногу отняли. Он стадо нарушил. Рядом, в Красноборском районе, Андрей – тоже нарушил. Приболел тоже с ногой. У меня – инсульт. В Плесецке Вася вроде как повыздоровел.
Так-то по области я овец немножко распространил. У Васи Порошина сотня овец, у меня больше сотни всегда было, у Вити больше сотни все время было. Таких уже мало осталось. Раньше овец море было, тысячи. Хоть в маленьком, хоть в большом селе… Вон в Митинском триста голов бегало, а сейчас – ни одной.
Если в восьмидесятых годах в Ярославской области романовской овцы было восемь миллионов голов, то в 2007-м по всей России – 27 тысяч.
– Перестали шить полушубки?
– Весь мир поддерживает свое, а мы почему-то не хотим. Ко мне дети приезжают из Архангельска, Новодвинска, Москвы, Петербурга, чтобы только посмотреть на животных. У меня еще курицы есть, индюк, цесарка, кролики, корова, лошадь. Так дети рядом живут и не знают, что это такое. Ко мне норвежские овцеводы приезжали, землю руками берут, нюхают, на зуб пробуют. Говорят: «Нам бы такой земли! Это же богатство». А у нас все запущено, поля заросли, не кошены.
Мы три фермера остались в Устьянском районе: Вася, Коля да Витя. Ни один из наших детей не хочет даже близко подходить. Говорят: «Мы знаем, что это такое, не надо, не будем».
Я 11 лет на хуторе без света прожил, сейчас Путин свет провел. А здоровья-то уже нет. И охота позаниматься – а как заниматься? Я был на этой выставке в 2007 году в Холмогорах, теперь охота последний раз показать, а то не будет потом совсем овец.
– Невесело это…
– Все хорошо! Мы можем похвастаться, поплакать тоже надо. Охота, чтобы люди овец держали. Живем мы по старинке, к этому всему новому не привыкли. Грядки копать, навоз кидать, сено заготавливать – это мы можем. А как коснется банка, налогов – это уже сложно. А государство не может для нас придумать, чтобы было просто и понятно.