Лес – это наше богатство и Архангельская область по праву им гордится. Однако, создано оно не нами. Лес – это подарок нам от нашей планеты, которая тысячи лет создавала это многообразие форм и видов растений.
Бездумное, легкомысленное отношение к этому богатству в считанные столетия может поставить крест на всех трудах природы. Бесконтрольные вырубки и отсутствие политики в области лесовосстановления уже очень скоро могут поставить северную тайгу на грань уничтожения. Именно об этом шел наш разговор «Заслуженным лесоводом Российской Федерации» Дмитрием Владимировичем Трубиным.
- Судя по отчетам правительства области, в последние годы объем лесовосстановления в Архангельской области вплотную приблизился к объемам вырубки леса. Вы в свою очередь долго руководили Агентством лесного хозяйства региона, являетесь признанным экспертом в сфере отношений человека и леса. Каково ваше мнение? Тех объемов по лесовосстановлению, которые сейчас проводятся достаточно для того, чтобы восстановить ту потерю, которую несет лесной фонд региона? Какая ваша оценка?
- Особого оптимизма эти цифры не внушают. В лучшие 80-е годы, эти цифры были в два-три раза больше. Конечно, упали объемы заготовок, площади вырубок, которые поступают в фонд лесовосстановления. Кстати, когда мы составляли лесной план Архангельской области в 2000-х годах, в сфере искусственного лесовосстановления мы попытались заложить цифру 15 процентов. Считали, что это минимум. В высокоразвитых странах в лесном отношении искусственным путем леса восстанавливают на площади половины вырубок, причем по высоким технологиям. Надо понимать, в каком состоянии в вопросах лесовосстановления мы находимся. Это наша общенациональная проблема, от решения которой зависят наши экономические и социальные реформы.
- В структуре предприятий, которые занимаются лесовосстановлением в регионе большая часть - частные предприятия, лесозаготовители. И они ведут свою работу, скорее всего, исходя из получаемой прибыли. Иначе говоря, занимаясь восстановлением леса, они инвестируют в свою дальнейшую прибыль. Как здесь можно говорить о том, что у государства не хватает денег? По сути, дело взял в руки частный бизнес. Что мешает ему заняться собственным развитием?
- Для частного бизнеса это скорее обуза. Они имеют в аренде свои участки на 49 лет. Но уверенности в том, что эти участки останутся за ними останутся и в перспективе, у них нет. Последние события свидетельствуют о том, что аренда заканчивается и они теряют участок. Поэтому вкладываться в лесовосстановление, отвлекая средства от прибыли, особого желания у бизнеса нет. Реформы в лесном деле продолжаются уже третье десятилетие, но ничего хорошего пока мы не видим. Недавно принятый Лесной кодекс создал огромное количество проблем: он сейчас обязывает арендаторов заниматься восстановлением, вкладывать средства без научной и методической поддержки и финансовой мотивации. Они сейчас, по сути дела, не своей работой занимаются. В нормальные времена над этим трудились лесничества, целая структура лесного хозяйства. У них для этого были питомники, семянные станции, шишкосушилки, система лесосемянного дела. Пусть не такая огромная была система, но она работала. В результате реформы эта вся система исчезла, а ее функции автоматически, командным образом были переложены на плечи частного бизнеса. Раньше они тоже этим занимались, но делали это вместе с лесниками, с лесоводами, выполняли наиболее массовые работы: посадка, вспашка. А квалифицированные дела, требующие научного обоснования: лесосемянное дело, питомническое, выращивание сеянцев вели настоящие специалисты и профессионалы своего дела на основе научных исследований. Сейчас некоторые лесозаготовители серьезно занимаются этим делом, а другие, может быть, даже в большей массе, относятся к этой работе спустя рукава. Ладно, я сделаю, куплю сеянцы, посажу их, что будет из них? Что вырастет? За пределами срока аренды вырастет? А что будет за пределами срока аренды? Каждый арендатор не очень уверен в завтрашнем дне, к сожалению. И ответы на все эти вопросы мало кого волнуют.
- Вы сейчас сказали о реформах, о лесном кодексе в целом. А есть ли в России стратегия лесоводства, отношений между человеком и лесом?
- Многие общественные деятели, лесоводы, ученые очень печалились о том, что новый Лесной кодекс был принят до принятия такой стратегии. Кодекс есть, а стратегии нет. Сейчас президент поставил задачу разработать концепцию лесной политики.
Конечно, правильно было бы сначала принять концепцию государственной политики наших отношений с лесом, а потом уже принимать законы, регламентирующие лесное дело, как это сделали финны или шведы. Сейчас многие ученые, аналитики, политики занимаются стратегией государственной политики в лесном деле. В Санкт-петербургском научно-исследовательском институте рассматриваются проблемы интенсификации лесопользования. Этот документ уже подготовлен и обсуждается. Тем не менее, к этим наработкам неоднозначное отношение. На этой базе будет пересмотрен и Лесной кодекс. Хотелось бы, конечно, чтобы эта работа продолжалась и завершилась бы какой-то четкой, конкретной концепцией. В ней на взгляд многих наших ученых главный вопрос не решен - каким лесам в какой собственности быть - государственной или частной?
- В Архангельской области ключевую роль в деле лесовосстановления должен был сыграть Устьянский лесной селекционный центр. Он был основан в 2011 году, но к сожалению, до сих пор так и не вышел на проектную мощность. В этом году там посеяно только 2,9 млн. сеянцев при необходимости в 7 млн. для того, чтоб выйти хотя бы на объемы восстановления лесорубки на юге области. Все говорят о том, что нужен инвестор. Вроде бы он в этом году придет. Как вы оцениваете эту перспективу? Достаточно ли этого будет, этой работы, для восстановления леса на юге Поморья?
- Устьянский лесосеменной селекционный центр в Архангельской области покрывает четверть потребностей в посадочном материале. Подобный центр, но конечно в гораздо меньшем объеме, был еще в 90-х годах создан рядом с ним в Вельске по инициативе нашего бывшего руководителя Михаила Михайловича Кудряшова. Центр в Устьянах должен активно заниматься селекцией. Это подразумевает плюсовые деревья, лесосеменные плантации, выращивание сеянцев, подготовка. В 80-х годах это направление работы развивалось. Однако более серьезный опыт в этом отношении есть у наших коллег в Вологде. У нас сейчас семян для выращивания элитных сеянцев нет. А без хороших элитных семян и сеянцы будут не элитные.
- В условиях развития лесопромышленного комплекса нужно думать о высоких технологиях в лесовыращивании….
- Лесопромышленникам нужен не просто лес, а очень хороший лес. А оценить качество лесного фонда мы не можем и оно, скорее всего, ухудшается. И здесь нужно активно заниматься лесоустройством. И здесь мы сталкиваемся с тем, что лесоустройство, и лесная наука в целом сейчас находится не в лучшем состоянии. Поэтому очень хотелось, чтобы у нас в регионе обратили внимание на лесную науку, на образование, на воспитание лесничих. В результате административных, политических, законодательных реформ статус лесничего размылся, его даже нет в квалификационных справочниках. Вместе с тем, руководитель Россельхоза отметил, что нужно восстановить статус лесничего. Мы ведем активную поисковую работу, восстанавливаем хронику событий и имена, находим персоналии. В итоге мы формируем образ русского лесничего, профессионала, патриота, гражданина. Он действительно был таковым. И этот образ мы хотели бы предлагать для воспитания сегодняшнего поколения лесоводов.
- Много прекрасных лесничих было в отечественном лесном хозяйстве…
- И у нас на Севере были, и есть еще до сих пор где-то сидят в лесничествах такие патриоты леса, которые незаметны. Их надо вспоминать, их надо на руках носить. Недавно умер в Луковецком замечательный лесничий Федорушков. Он единственный в области имеет значок «40 лет службы в лесном хозяйстве» и практически создал там лес. Он вместе со своими коллегами, с учеными, отрабатывал новые технологии. Там уже вторичный лес появился и можно быть за него спокойным. Насаждения у него в лесничестве, я полагаю, были не 10 процентов, а процентов 40 и лес растет прекрасный.
- Вы являетесь автором многих книг о русском лесе, северном лесе и, несмотря на ироничный тон, в них очень часто прослеживается боль за культуру в отношении человека и леса у нас в стране, за нашу потребительскую позицию по отношению к нему. Скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, этот посыл доходит до людей, в чьих силах принятие решений, в соответствие с которыми выстраивается эта культура, или пока это предмет изучения только ваших коллег и интересующихся читателей?
- То, что я пишу, это не мои собственные измышления. Я встречаюсь с коллегами, с учеными, с производственниками и с руководителями. Поэтому приходится это все обобщать. Не только какую-то статистику и законы, но и мнения этих людей. Наша задача - на основе опыта прогнозировать, заглядывать в будущее. 25 лет назад мы написали книжку «Беломорская тайга: вчера, сегодня, завтра». Известные ученые - Львов, Ипатов, ну и мы с братом исследовали нашу тайгу. Мой старший брат в то время был ведущим лесоустроителем, долгие годы занимал должность главного инженера экспедиции, а потом занимался лесосемянным делом.
Недавно мы переиздали эту книгу. Там содержится анализ, который мы делали в 1988 году и комментарии сегодняшнего дня. Ну а в завтрашний день я попытался заглянуть в книге «Ироничные истории про лесничих и программистов». О том, как встретились на машине времени три лесничих — один, который работал сто лет назад, другой сегодняшний, а третий прилетел к ним из будущего. И они сели за столом и в беседе делились впечатлениями. И в этих беседах мое понимание проблем лесного дела.
- Перспективы у нас печальные в этом отношении?
- Беломорская тайга существует, она растет, она ведь может расти независимо от людей и от лесного хозяйства, и от лесопромышленников, и даже от губернатора, и даже от президента. Как росла, так она и будет расти. Будет восстанавливать какой-то свой потенциал, будут зарастать и поля, и вырубки зарастут, породный состав может измениться. И грибы будут расти, и звери, и люди там будут ходить и получать удовольствие и то, что им нужно. Есть вариант, что она и без управления существовать будет. Но если не управлять и не помогать тайге, она больше пользы нам принесет. Только идти в Беломорскую тайгу надо не с реформами, не с контролем, а с деньгами и проектами, знаниями и опытными неравнодушными лесоводами.
