В Архангельском музее изобразительных искусств в ноябре, к Дню Архангела Михаила, состоялась презентация отреставрированной иконы «Собор Архистратига Михаила» XVII века, и тогда же был объявлен сбор пожертвований на реставрацию другой иконы – «Архистратиг Михаил Воевода грозных сил» ХVIII века из собрания музея.
Эту небольшую икону, находящуюся, как выражаются искусствоведы – «в руинированном состоянии», выбрали символом молодежного фестиваля «Архангелъ», что в те дни впервые проводился архангельским Центром патриотического воспитания.
По словам Татьяны Кольцовой, доктора искусствоведения, заведующей древнерусским отделом музейного объединения «Художественная культура Русского Севера», в фондах объединения насчитывается более пяти тысяч памятников северного церковного искусства, включая иконы, книги, скульптуру, предметы богослужения.
Причем коллекция постоянно пополняется. Каким образом попадают предметы северного художественного наследия в музей, кто и на какие средства их реставрирует, а также о предстоящих выставках рассказала Татьяна Михайловна.
У истоков коллекции
– Основа коллекции музея сформировалась в 1960– 1980-е годы, – рассказывает Татьяна Кольцова. – Тогда сотрудники музея постоянно выезжали в экспедиции в глубинку Архангельской области. А после выхода книги Владимира Солоухина «Черные доски» на Север хлынули частные коллекционеры и собиратели в надежде найти уникальные вещи. Музейным сотрудникам было необходимо опередить события.
– Почему такое название – «черные доски»?
– Иконы в древности покрывали олифой, которая имела свойство быстро темнеть. Через некоторое время живопись могла стать невидимой. Кроме того, на Севере избы топили «по-черному», что также способствовало потемнению домашних образов. Но даже черные доски наши предки берегли и чтили. Многие древние иконы были обновлены и записаны двумя-тремя слоями более поздней живописи: когда образ темнел, сверху по нему писали новый. Кстати, это неплохо – поздние записи иногда консервировали древнюю иконопись, скрытую под ними.
– Но откуда же на Севере столько сохранившихся икон, которых хватило и музеям, и коллекционерам, да, говорят, и еще остались...
– У нас на Севере было несколько древних иконописных центров, и постоянные посетители музея, конечно, бывали на наших выставках, посвященных древним иконам Холмогор, Каргополя, Соловецкого монастыря.
Удаленность Архангельского края от центра России, отсутствие активных военных действий сыграли свою роль в том, что здесь сохранилось много памятников традиционной русской культуры. Несговорчивые старообрядцы, которых было много на Севере, не расставались со своими реликвиями, несмотря на все повороты истории.
– Как же музейщики собирали иконы? Вам их продавали?
– Нет, основа нашей коллекции происходит из заброшенных северных церквей и часовен. Сотрудники нашего музея хорошо помнят склады зерна, машинно-тракторные станции, клубы и школы, размещенные в церквях. А в них – складированные, неухоженные, разрушающиеся иконы. Люди в те, еще советские времена свои семейные иконы не продавали. А вот дарили музею часто.
– А ныне приносят что-нибудь?
– Приносят. Каждый год что-нибудь приносят. Не все дарители осознают стоимость художественного предмета. Например, говорят, мол, купили старый дом, а там непонятная икона в плохом состоянии. Если икона имеет музейную ценность, мы стараемся изыскать средства, чтобы заплатить людям, но, бывает, принимаем и в дар.
– Как определяется в музее ценность будущих экспонатов?
– Не я одна это определяю, а целая комиссия музейных специалистов.
– Последнее приобретение для древнерусской коллекции музея?
– Старообрядческая рукописная книга «Страсти Христовы» второй половины ХVIII века с 33 уникальными иллюстрациями.
Реставрация платная и бесплатная
– Но мало приобрести памятник искусства, нужно ведь и найти средства на его реставрацию...
– Каждый год мы отправляем в Москву, во Всероссийский художественный научно-реставрационный центр имени Грабаря те предметы, которые планируем показать на будущих выставках или использовать в предстоящих музейных проектах. Например, прошлой осенью нам вернули из ВХНРЦ после реставрации одиннадцать икон, а сейчас в Москве находится более десяти наших икон.
– Как нашли деньги на реставрацию стольких памятников?
– Деньги выделяются как из федерального, так и областного бюджета. Однако не обязательно все иконы реставрируются за деньги! Частично это так называемые плановые работы, то есть мастера государственных реставрационных мастерских выполняют некоторые работы для музея бесплатно, а оплачивает их труд Министерство культуры Российской Федерации.
Кроме того, я очень ценю наши связи с реставрационным отделением Санкт-Петербургского высшего художественного училища имени Рериха, которые налажены с 1980-х годов. Мы им отправляем много икон (правда, не очень сложных) на реставрацию в Санкт-Петербург. Молодые учащиеся-реставраторы приезжают на практику для укрепления икон не только в наш музей, но и в Сольвычегодск, и в Кенозерский парк.
Мы обязательно сделаем в будущем выставку икон, спасенных учащимися Санкт-Петербурга под руководством опытных преподавателей в разные годы нашего сотрудничества. Это качественная работа, поверьте. Причем совершенно бесплатная для музеев.
Пейзаж на иконе
– В нынешнем году планируются какие-либо большие выставки памятников древнерусского искусства?
– Очень надеемся показать нашу выставку «Возрожденное наследие Каргополья» в Москве. Готов и каталог, но пока не напечатан. Она, как мы надеемся, состоится в Выставочном зале ВХНРЦ имени Грабаря и будет посвящена 125-летию со дня рождения Николая Николаевича Померанцева, легендарного реставратора, удивительного человека и нашего учителя.
В Архангельском музее изобразительных искусств в мае, к Международному Дню музеев, запланирована большая выставка, посвященная северному пейзажу, в которой примут участие и наши памятники древнерусского искусства.
– А каким образом иконы имеют отношение к пейзажу?
– На некоторых изображены северные святые на фоне основанных ими монастырей, а также природных, морских ландшафтов.
Причем многие из этих икон вообще не экспонировались, как, например, икона преподобного Димитрия Цилибинского, очень чтимого и поныне на юге Архангельской области. Она раскрыта реставратором только в прошлом году, и мы еще ее нигде не показывали, а ведь это не просто редкая икона – она единственная в своем роде.
