Вера Никитинская: «Иногда хочется быть вредной»

45 лет назад в Архангельский театр кукол пришла работать молоденькая актриса Вера Никитинская

Вера НикитинскаяИ по сию пору заслуженная артистка России Никитинская продолжает служить в этом театре. Она сыграла почти в семидесяти спектаклях, а ролей и того больше – в спектакле их часто бывает по две-три.

О своей «полукруглой» дате служения театру и архангельским зрителям актриса Вера Константиновна Никитинская рассказала нашим читателям.

Вначале

Совсем маленькой я хотела быть птичницей, поскольку жила в деревне у бабушки в Вельском районе. Когда пошла в школу, хотела быть учительницей, а когда попала в театральный кружок при Доме пионеров – актрисой. Но в драмкружке я как‑то не прижилась, зато в кукольном мне очень понравилось. Дело в том, что я была не очень уверенной в себе девочкой и выходить на публику мне было тяжело. Зато стоя за ширмой, через куклу могла позволить себе что угодно, даже «похулиганить». Словом, после школы я отправилась в Саратовское театральное училище. Много лет спустя мой папа рассказывал, как подошёл к мастеру курса с вопросом: «Как там Вера, что про неё скажете?» Мастер ответил, мол, ну-у, заслуженной артисткой ей не быть, а так вполне… Этот почти анекдот папа рассказал, когда мне в середине девяностых присвоили звание заслуженной артистки.

Две бригады

В Архангельск я приехала после года работы в театре кукол Томска. Архангельский театр тогда располагался в «Доме радио» на улице Попова. Вернее, занимал небольшое помещение на первом этаже. Работали тогда бригадами – одни артисты ездят по области, другие показывают спектакли дома, репетировали параллельно разные спектакли. Даже не пересекались. Я почти всю область в те времена объездила, работала с актёрами – тогдашними корифеями. К слову, они были очень доброжелательными ко мне, старались поддержать, научить.

Без крика

И мне довелось поработать с разными режиссёрами, у каждого была своя манера вести репетицию. А некоторые режиссёры повышают голос, считая, что актёры, будучи «на нервах», лучше раскроются в роли. Но у меня есть особенность – на меня нельзя кричать, я начинаю паниковать. И тут мне повезло…

Режиссёром и художественным руководителем в Архангельском театре кукол стал Дмитрий Лохов, который никогда не повышает голос на актёров, не говорит обидных слов. Его манера общения на репетициях такова, что актёр, принимая его замечания, думает, что он сам пришёл к такому выводу. Вообще, Архангельский театр кукол для актёров – это театр-дом. Репетиции могут затягиваться, но никто не скажет, мол, уже шесть вечера, мой рабочий день закончен, ухожу домой. Или – а когда будет перерыв?..

За ширмой и без ширмы

Наш мастер курса в училище был приверженцем старой, «образцовской» школы, где кукольник работает исключительно за ширмой. Наш мастер не признавал «живого плана». Однако времена меняются, сейчас много спектаклей, где актёр выходит на сцену вместе с куклой. Для меня первый выход в «живом плане» был некоторым шоком. Таким переломным спектаклем для меня стал спектакль «Игра в котёнка по имени «Гав». С этого спектакля страх перед живым планом стал понемногу исчезать.

«Голубая героиня»

Долгое время моим амплуа была «голубая героиня». Это в основном принцессы в спектаклях «Снежная королева», «Прыгающая принцесса», «Любовь к трём апельсинам», «Золушка», «О страшном Драконе…».

Но тут впервые в «Петербургских повестях» 1981 года мне дали роль характерной героини – светской дамы Софьи Ивановны. Это тоже была кукла, но это совсем другая роль – она очень отличается от меня самой по характеру. И с этого спектакля я полюбила характерные роли – в «Ленинградской сказке» капризная кукла Марго, в «Чайке» это была Полина Андреевна, в «Морозко» – старухина дочка Пашенька.

Куклы и роли

Для актёра отдельный этап – знакомство с куклой. Куклы бывают разные, механика у них разная, иногда не совсем удачная, потому приходится приспосабливаться. Иногда берёшь куклу в руки, покрутишь, попробуешь – как она двигается, и вдруг почувствуешь, что она оживает. С некоторыми куклами сложно, как с трудными детьми. С ними много нервов уходит. Но они уже часть меня. Как их не любить?

Про опыт

Помогает ли мне как актрисе опыт работы на сцене длиной в 45 лет?

Опыт – конечно, дело хорошее. Но, бывает, поневоле актёр «выдаёт» какие‑то шаблоны, наработки, которыми пользовался ранее. Особенно они «скапливаются» в спектаклях, которые на сцене идут долго. Мне в этом отношении не дают «застывать» в ролях партнёры на сцене и вне её. Например, моя давняя подруга Валя Родькина, с которой мы часто работаем в паре, обязательно скажет, если заметит, что что‑то не так.

О зрителях

Дети-зрители за 45 лет, конечно, изменились. Раньше зрители, как мне кажется, были более благодарными, восприимчивыми к живому общению.

Дети тогда часто даже не замечали актёров, а только кукол-персонажей. Сейчас многие дети не готовы к живому общению, ведь на него надо тратить силы. Но если уж нынешние зрители вовлекаются в действие, то уже ничем не отличаются от прежних детей. Это невероятный душевный подъём, когда видишь, чувствуешь, что зрители тебе сопереживают.

Жизнь – она настоящая

В театре про Веру Никитинскую говорят, мол, она даже в отрицательных ролях обаятельна и привлекательна. На что Вера Константиновна пошутила: хорошей ей быть надоедает, иногда хочется быть вредной, как Маленькая разбойница в «Снежной королеве».

– Я благодарна своей профессии, – заключила Вера Константиновна. – Актёрская жизнь для меня – настоящая. Нет, конечно, она и за окном театра настоящая, но и здесь, на сцене – тоже настоящая…