Спектакль режиссёра Андрея Воробьёва вырос из эскиза, представленного в творческой лаборатории «Рыбный обоз»
В спектакль вошли два сюжета из обширного наследия древнегреческих мифов – «Похищение Персефоны Аидом» и «Орфей и Эвридика». Сюжеты связаны между собой: сначала мрачный Аид, властитель царства теней, похищает себе в жёны юную Персефону, дочь богини плодородия и земледелия Деметры, потом Орфей спускается в подземное царство Аида за своей возлюбленной Эвридикой.
Как сказал режиссёр перед спектаклем, его «Метаморфозы» – о силе всепобеждающей любви. Любви Аида и Персефоны, Орфея и Эвридики, кроме того, речь ещё идёт о материнской любви Деметры к своей потерянной дочери: она так горевала, что на Земле наступила зима.
Вообще, в мифах Древней Греции любовные сюжеты отличаются большим разнообразием: от высокой трагедии до преступных связей. Многие эпизоды повествуют о любви богов к смертным женщинам и богинь к простым смертным, что становится причиной страданий и трагических превращений (метаморфоз).
– Мы часто в жизни произносим слово «любовь», но понимаем ли мы, о чём говорим? – рассуждает режиссёр. – Слово уже стало «заезженным», затёртым. Мифы, древний источник человеческих страстей, лучше всего помогут разобраться в этом чувстве.
В спектакле «Метаморфозы» заняты четыре актёра – Иван Братушев, Нина Няникова, Михаил Кузьмин, Екатерина Зеленина (дебют молодой актрисы на сцене Архангельского драмтеатра). По замыслу режиссёра – это бродячая труппа античного театра. Они играют не богов и смертных, которые описаны в мифах, а актёров древнегреческого театра, которые играют этих персонажей.
Как уверил режиссёр, он не сторонник постмодернистского театра, когда действие строится на режиссёрских ходах, он сторонник русского психологического театра, когда действие идёт от актёра.
– Когда мы начали репетировать, мы поняли, что эта история ещё немножечко про актёров, про театр, про всех нас с вами, – сказал Андрей Воробьёв. – Вот эти вещи, которые я сейчас скажу, надо написать в программке. Потому что, возможно, зрителю сразу не понять, что мы играем не Аида, не Орфея, не Эвридику, мы играем артистов условного фантазийного театра Древней Греции, которые собрались и начинают играть…
Жанр спектакля Андрей Воробьёв обозначил как «древнегреческий комикс». В спектакле произошло смешение жанров – драмы, комедии, трагедии и даже клоунады. Что называется, почему бы не поэкспериментировать?..
За любовным ребячеством Орфея и Эвридики наблюдают боги – актёры в масках трагедии и комедии: веселитесь, смертные, а беда уже не за горой Олимп. Или как мрачный Аид признавался в любви к опечаленной Персефоне – и комично пел, и кувыркался с самым серьёзным выражением лица. Пока она ему так же серьёзно и даже как‑то безучастно не сказала, что любит его. Из «драматических кусков», наверное, самый сильный – это гнев богини Деметры из‑за похищенной любимой дочери и тоска по ней.
Сцена в спектакле – практически без декораций, костюмы актёров просты и неярки, причёски небрежные, грим нарочито грубый. Из ярких пятен – лишь красный цветок, которым Аид привлёк Персефону. Вероятно, режиссёр хотел подчеркнуть, что актёры на заре театрального искусства, играя сцены из жизни богов, сами не отличались изысканностью или элитарностью. Античный театр и существовал сугубо для массового зрителя, а не для режиссёра или небольшой кучки эстетов.
Маски птиц с длинным клювом (поначалу показалось, что это маска средневекового «Доктора Чумы»), видимо, отсылают к «перелетности» актёрской жизни. Появление актёров из‑под покрывала неяркого цвета и в финале оказывающихся под ним же и есть превращение, метаморфоза: из некой скульптурной «античной» группы «вырисовываются» живые люди.
– Я очень полюбил Архангельский театр драмы, – признался Андрей Воробьёв. – Мне всё очень нравится, я посмотрел много спектаклей, и мне выпала возможность самому здесь поставить спектакль. И хочу сказать, что здесь очень хорошие артисты…
