«Братья и сёстры»: на гребне героического взлёта

60 лет назад в ленинградском журнале «Нева» вышел первый роман писателя Фёдора Абрамова «Братья и сёстры». 

Эта работа стала одним из знаковых произведений своего времени, но не потеряла значения и сегодня. 

Где те лауреаты?

Шесть десятилетий назад имя Абрамова обычным читателям, интересующимся новинками художественной литературы, вряд ли что говорило, а помещать биографические справки в «Неве» было не принято. А если бы поместили, то не было бы сказано о членстве автора в Союзе писателей, – Фёдор Абрамов вступит туда только в 1960 году. Только самые осведомлённые люди, занимавшиеся литературой профессионально, знали о существовании такого кандидата филологических наук, заведующего кафедрой советской литературы филологического факультета Ленинградского государственного университета, автора нескольких статей о Михаиле Шолохове и только что вышедшего из печати шолоховского семинария, который был подготовлен Фёдором Абрамовым совместно с литературоведом Виктором Гурой. Знатоки литературы не забыли громкую историю четырёхлетней давности, когда в апрельском номере журнала «Новый мир» за 1954 год появилась статья Ф. Абрамова «Люди колхозной деревни в послевоенной прозе». В ней развенчивались «сусальные» романы на сельскохозяйственные темы, написанные сталинскими лауреатами С. Бабаевским, Г. Николаевой, Г. Медынским.

Сегодня эти имена прочно забыты, тогда же скандал разразился поистине грандиозный, дело представлялось едва ли не политическим. В результате по сумме всех «прегрешений» главного редактора журнала Александра Твардовского с треском сняли с его должности. Вот только проработчики из партийной и писательской среды, целиком поглощённые привычным делом, опять не поняли главное: официальные должности и звания подлинный талант писателя не заменяют. Скорее, наоборот: имена подавляющего большинства «ревнителей» правил и господствовавшей идеологии давно стёрты из памяти литературы; автор же бессмертных поэм о Василии Тёркине вернулся на свой пост в 1958 году.

С командой единомышленников Александр Трифонович Твардовский сумел сделать этот журнал лучшим в ряду советской «толстой» литературной периодики 1960‑х годов. Несмотря на жестокую цензуру, на его страницах публиковался Александр Солженицын, произведения которого резко выделялись на фоне тогдашней литературы своими художественными достоинствами и гражданской смелостью. Именно в «Новом мире» впервые увидели свет и романы Фёдора Абрамова «Две зимы и три лета» (1968 год), «Пути-перепутья» (1973), «Дом» (1978). Вместе с его первым романом они составили тетралогию «Братья и сёстры», вошедшую в золотой фонд отечественной словесности второй половины ХХ века.

Писать роман приходилось ночами

Далеко не все произведения Фёдора Абрамова оценивались в печати положительно. В частности, оглушительно раздражительной оказалась реакция Фёдор Абрамов в рабочем кабинете, фото из комплекта открыток – Москва, изд-во «Планета», 1990г.на повесть «Вокруг да около», появившуюся в журнале «Нева» в 1963 году.

В оценках перипетий сюжетов тех романов, которые продолжили первый – «Братья и сёстры», – отечественные критики порой доходили до крайностей «чёрного» и «белого». Это связано с тем, что за жизнью далёкой северной деревни Пекашино без труда угадывались проблемы всей огромной страны. Получилось так, что из четырёх романов тетралогии безоговорочно принятым стал лишь начальный, сразу же сделавший имя автора знаменитым во всей стране.

Долгий и многотрудный процесс создания «Братьев и сестёр» не был известен специалистам и широкой публике многие годы. Историю написания романа знали лишь Людмила Владимировна Крутикова-Абрамова, жена писателя, и его лучший друг художник Фёдор Мельников. Только с ними Фёдор Абрамов постоянно советовался, непременно читал им главы, которые считал завершёнными, – и затем переделывал их, если считал пожелания верными.

В целом работа над первым романом заняла почти десять лет. Фёдор Александрович, ради «хлеба насущного» вынужденный постоянно заниматься своими университетскими обязанностями, писал его урывками, в каникулы, выходные дни и в отпуске, а в рабочее время – вечерами и даже по ночам. Упоминания об этом есть в статьях, интервью, выступлениях самого писателя, опубликованных при его жизни, но в гораздо большей степени процесс творчества отражён в его записных книжках, дневниках, переписке. Такие материалы изначально для массовой публики не предназначены. Они стали постепенно приоткрываться после 1983 года благодаря неустанным усилиям Л. В. Крутиковой-Абрамовой, более чем за 30 лет осуществившей сотни публикаций из литературного наследия своего мужа. Выход в свет в 2015 году первой книги «Летописи жизни и творчества Фёдора Абрамова», подготовленной при её непосредственном участии, ознаменовал принципиально новый этап в раскрытии «тайн» писательской биографии.

Огонь страсти и мысли

О том, как непросто рождались в первом романе «яркость манеры письма, яркость персонажей, яркость событий» (слова лингвиста, литературоведа, переводчика и поэта Владимира Адмони, выражающие его отношение к «Братьям и сёстрам»), несомненно, можно написать большую работу, даже целую книгу. Но нам сейчас надо остановиться на узловых моментах первой крупной работы писателя.

Заглавная страница романа «Братья и сёстры» в журнале «Нева».«1942 год. Незабываемая страда. Она проходила на моих глазах… И мне захотелось хоть одну страничку приоткрыть в этой деревянной летописи Пекашина…» – так заканчивает Фёдор Абрамов пролог к роману. Кстати, в «Неве» этого пролога ещё не было, он появился только в первом отдельном издании «Братьев и сестёр», выпущенном Лениздатом в январе 1959 года тиражом 15 тысяч экземпляров. Книга давно уже стала библиографической редкостью. (Для сравнения: тираж номера журнала «Нева» с романом Абрамова составил 75 тысяч экземпляров, следующее отдельное издание в «Роман-газете» – 500 тысяч).

Согласно записной книжке Фёдора Абрамова, в Верколе он появился не позже 6 июня 1942 года. К этому времени ему исполнилось лишь 22 года, но за его плечами уже были два тяжёлых ранения на Ленинградском фронте, лечение в блокадных госпиталях, эвакуация по Дороге жизни, – представители его поколения взрослели рано.

В родной деревне он прожил около полутора месяцев. «Время было страшное, – вспоминал Фёдор Александрович в статье «Сюжет и жизнь» (1971 год). – Только что подсохшие степи юга содрогались от гула и грохота сражений – враг рвался к Волге, а тут, на моей родной Пинеге, шло своё сражение – сражение за хлеб, за жизнь. Снаряды не рвались, пули не свистели, но были «похоронки», была нужда и страшная работа. Тяжёлая мужская работа в поле и на лугу. И делали эту работу полуголодные бабы, старики, подростки.

Многое видел я в то лето людского горя и страданий. Но ещё больше – мужества, выносливости и русской душевной щедрости. И вот на основе всего увиденного и лично пережитого и родился впоследствии мой первый роман…»

Несомненно, в романе «Братья и сёстры» есть автобиографические элементы. В какой‑то степени момент возвращения Фёдора Абрамова в Верколу отразился, вероятно, в эпизоде прихода в Пекашино раненного на фронте отпускника Лукашина. Или – там, где говорится, что «в тридцатом году под горячую руку Степана Андреяновича едва не раскулачили», потому что «к тому времени он имел двух коров, двух лошадей, жеребёнка, штук десять овец», – писатель точно указывает количество домашней «животины», как раз к 1930 году, «к колхозам», принадлежавшей его многодетной, рано осиротевшей семье. Только про быка не упомянул.

По воспоминаниям Л. В. Крутиковой-Абрамовой, первые отдельные эпизоды будущего романа Ф. Абрамов рассказывал ей в 1948–1949 годах, то есть в тот период советской истории, который можно оценивать как самое неблагоприятное время для любых проявлений свободного творчества. «По-настоящему» он начал работать над своим произведением 21 июня 1950 года на хуторе Дорищи в семи километрах от железнодорожной станции Боровенка Окуловского района Новгородской области. Вчерне завершил его 22 августа 1955 года в Ленинграде. «Впереди работы непочатый край, – написал он в этот день Фёдору Фёдоровичу Мельникову. – Многие главы надо дописывать, некоторые радикально перерабатывать, есть и такие (в середине), которые надо заново писать, – и всё‑таки полотно выткано. Думаю, что через полгода я сумею закончить его окончательно».

Как уже сказано, «Братья и сёстры» были хорошо встречены критикой. Например, Виктор Чалмаев (он же станет автором положительной рецензии на повесть «Вокруг да около», а положительных отзывов в том 1963 году «проскочило» в печать только два) написал в журнале «Вопросы литературы»:

«Роман Ф. Абрамова – роман о самопожертвовании людей, о безмерном народном самозабвении ради общего дела. … Да, это высокое чувство необыкновенно возвышает человека, доставляет радости, немыслимые для филистера и обывателя. На высоте героического взлёта сами отношения людей делаются невиданно поэтичными: «Какой‑нибудь молчаливый Кузьма за всю свою жизнь не сумел сказать надоедливой жене двух ласковых слов. А почитай его письма с фронта! И лапушка, и любушка, и кровинушка моя – наговорил такого, что и сам не подозревал в своём сердце…»

Но, с другой стороны, Ф. Абрамов откровенно и справедливо полемизирует с той облегчённостью, которая ещё встречалась в отдельных произведениях при изображении подвига самопожертвования».

А как отзывались читатели о романе? Они, жившие в разных концах огромной страны, поражались тому, как сумел писатель увидеть, понять, точно оценить их трудную жизнь во время войны: он как будто жил в нашей деревне, говорили они.

Почти через 30 лет после выхода романа замечательный литературный критик Игорь Детков в статье о тетралогии «Братья и сёстры» задастся риторическим вопросом: «Провести огонь через четыре романа – огонь страсти и мысли, – легко ли, просто ли?».