В Архангельске – театральный праздник.
15 коллективов, три из которых – из ближнего и дальнего зарубежья, показывают спектакли, созданные по прозаическим произведениям классиков и современников. Такова особенность IV архангельского фестиваля «Родниковое слово», отличающая его от других фестивалей, проходящих в разных городах страны: изначальная проза, по которой сделана инсценировка.
Чего этим добиваются организаторы? «Небанальности» фестивальной афиши. Обычно инсценировки делает режиссер театра, иногда – здравствующий автор произведения по заказу режиссера. И, как правило, любопытствующая публика штурмует двери, у дотошных в руках – книга произведения, по которому театр сделал инсценировку. В ответ на упреки театралов, мол, разночтения в книге и спектакле, режиссер представляет железную «отмазку»: «Я так вижу!»
Вот тут-то и представляется случай поговорить о соотношении литературы и театра. И архангельский фестиваль дает прекрасную пищу для такого размышления, поскольку на сцене может появиться, к примеру, не произведение Гоголя, Тургенева, Булгакова, а инсценировка Иванова, Петрова, Сидорова. Только потом зрители говорят, мол, я Гоголя, Тургенева, Булгакова не понимаю, они скучные. Это не они скучные, а Иванов, Петров и Сидоров зануды.
Сюжет заимствован?
Инсценировка может заключать в себе переделку прозаического произведения в интересах сцены. Иногда переделка простирается так далеко, что вызывает формулировку «по мотивам», «сюжет заимствован», «вариации на темы Пушкина». Последнюю показал архангельским театралам московский театр «На Перовской». Спектакль «Пиковая дама» большей частью представляет собой хореографическое действо, и до сих пор неясно – драматические или балетные артисты его играли?
Начинается он с конца произведения Пушкина: Германн сошел с ума. Далее идут воспоминания Германна – болезненные, хаотичные, тревожные – переданные в танце тремя актерами. Иногда наполненность пушкинского текста в танце прекрасно «читается», иногда – теряется. Текст в спектакле есть, но его совсем немного и ключевые фразы повторяются – «Игра занимает меня сильно». Лизы в спектакле нет, есть Графиня, граф Сен-Жермен, он же – Мефистофель, Германн и автор, сидя в кресле отстраненно глядящий на человеческие страсти, и запутавшиеся в сетях Мефистофеля души. Спектакль очень красив, мистичен, оригинален, неожидан, но «Пиковую даму» Пушкина школьникам, которых в зале было очень много, сначала лучше прочитать в оригинале.
Собака на сцене
Моноспектакль «Я – собака» театра «Самарская площадь» в исполнении актрисы Натальи Носовой поставлен по повести «Радуга для друга» московского школьника Михаила Самарского (это настоящая фамилия, не псевдоним). В 13 лет человек написал добрую, трогательную сказку с неистребимой верой в лучшее!
Повествование идет от собаки-поводыря Трисона, который смотрит на мир людей и видит нас такими, какими мы себя никогда не видим. Автор инсценировки и режиссер Евгений Дробышев не ставил задачу внешне показать собаку на сцене, по его мнению, интереснее показать внутренний мир собаки, которая натренирована на то, чтобы помогать незрячим людям.
История доброй собаки-поводыря, подарившей слепому мальчику надежду, вызвала в зале слезы зрителей: островок любви в мире беспричинной и глупой людской агрессии. Еще приятно, что автор в 13 лет знал, что радуга – это христианский символ надежды.
Террор глазами детей
По иронии судьбы и организаторов фестиваля, в один вечер были показаны два «международных» спектакля, рассказывающие истории от имени семилетних мальчиков. Моноспектакль «История моей голубятни» по одноименному рассказу Исаака Бабеля представил актер Герберт Калуца из Берлина. Спектакль шел на четырех языках – английском, немецком, русском и польском. Вероятно, переходы с одного языка на другой никакой системы под собой не имели и «трудности перевода» в некоторых местах были ощутимы. Рассказ ведется от лица старого Арье Лейба, вспоминающего детство, а именно – еврейский погром в 1905 году в городе Николаеве.
Сидит Лейб на чемодане, что, вероятно, подчеркивает неустроенность, притесняемость, гонимость этого человека до самой старости. Надо сказать, что актер Герберт Калуца очень пластичен и легко перевоплощается из старика в ребенка и обратно, чувствуется хорошая школа и большой актерский опыт, но по-русски он говорит с сильным акцентом. И еще: возможно, для европейца совершенно неважно различие слов «русский» и «кацап», а для нас с вами – огромная разница. Такой персонаж как дворник Кузьма не мог сказать над убитым в погроме дедушкой Арье «знаю я этих русских!», в тексте Бабеля – «Я кацапов знаю!»
Кроме того, стилизация под русскую икону в спектакле должна символизировать страх, как и портрет ныне канонизированного Николая Второго, но зрители в архангельском зале могли воспринимать их по-другому. На мой взгляд, еще один нюанс заключался в том, что зрителей не предупредили, на каком языке будет идти спектакль, а рассказы Бабеля не у каждого лежат под подушкой. Почему именно этот рассказ взят немецким актером? На пресс-конференции он говорил что-то о том, сколь тщательно Бабель работал над словом, и это привлекает.
Белорусский драматический театр имени Якуба Коласа из Витебска представил спектакль «Похороните меня за плинтусом» по известной повести Павла Санаева, недавно экранизированной. Спектакль шел на белорусском языке, что не совсем понятно – почему, зато понятно все остальное – слава Богу, родственные языки не сильно отличаются, тем более что русский авторский текст многие читали или запомнили по фильму.
Автобиографическая повесть Санаева, человека из семьи известных российских актеров, поднимает тему домашнего террора. Воспоминания ребенка, заключенного бабушкой в стенах квартиры и разлученного с любящей матерью, могли быть непрерывным кошмаром, если бы не юмор автора. Да-да, большей частью зрители на этом спектакле смеются, только в финале начинается смертельная схватка за ребенка между бабушкой и ее дочерью. Разумеется, все это могло иметь только фатальный исход, мощнейшая предсмертная истерика бабушки в исполнении актрисы Тамары Скворцовой пробирает зрителей до костей!
Надо сказать, что режиссер спектакля Валерий Анисенко от первоисточника как раз не отступил, это одноименный фильм сам автор назвал «чернушным», что в целом верно – не все зрители смогли досмотреть этот фильм до конца, слишком уж безысходной и безотрадной показана ситуация в этой семье. А в спектакле мальчик весел и даже шалит при первой же возможности, что более близко к повести.
Реабилитировать!
Все эти спектакли были показаны на сцене Архангельского театра драмы в выходные дни. Напомним, фестиваль носит имя писателя Федора Абрамова, мастера слова. И другой задачей фестиваля было возвращение к Слову, ныне в нашем обществе почти обесцененному. Потому в «небанальной» афише фестиваля – спектакли по лучшим произведениям, авторы которых придавали большое значение сказанному, написанному. По словам Андрея Тимошенко , художественного руководителя фестиваля и режиссера Архангельского театра драмы, этим фестивалем в Архангельске он надеется «реабилитировать Слово».
