Архангельский художник с мировым именем Дмитрий Трубин отмечает день рождения

Сегодня ему исполняется 55 лет. Дмитрий Трубин дал интервью телеканалу «ПС».

– Дмитрий Александрович, недавно открылась ваша выставка, самая большая за последние 13 лет, – выставка книжной иллюстрации. Это подарок к предстоящему дню рождения?

– Это такой подарок городу. Мне хочется поделиться, я вообще люблю делиться радостью.

–  Вы живете в ладу с сегодняшним днем? Вообще, художник может жить не в ладу с действительностью?

– Художники бывают разные, по-разному живут: в ладу, не в ладу. На самом деле, все: и лад, и не лад – приводит к творчеству, у художника во всяком случае. Разницы никакой нет, я имею в виду в результат. Посыл может быть разный, искусство может делаться из ненависти, из протеста, может по чистой любви, которая как бы не знает ничего, но на самом деле, художник много мудрее. Конечно, он знает, что любовь конечна, жизнь конечна, всё конечно. Но художник всегда использует всю цветовую палитру, весь спектр своих познаний о мире.

– И поэтому не может жить не в гармонии с этим днем?

– На самом деле, мастерскую художника можно рассматривать как уход в некую такую костяную башню. Конечно, мне есть, чем заняться, отгородиться от мира, хотя я мир люблю, я вообще люблю жизнь, я люблю почти все проявления жизни. Я понимаю, что мир страшно несправедлив и становится все менее и менее справедливым, как мне кажется. Ну что делать, я не Че Гевара, я не баррикадный человек, мне так кажется.

– Но вам как художнику легче, можно уйти в свое пространство.

– Ну, конечно, с одной стороны легче, да с любых сторон легче. Все-таки, художник, он живет немножко другими вещами. У нас новое тысячелетие на дворе, я не знаю дат, я не знаю дней недели, я не знаю, понедельник это, вторник, то есть, для меня нет выходных, потому что то, что я делаю – для меня счастье, мне совершенно не нужно ни от чего отдыхать.

– А что-то могли посоветовать людям, ну не художникам, а всем нам, кто обязан знать даты, обязан жить по расписанию?

–  Я могу посоветовать только одно – становиться художниками, потому что просто каждый в своем деле, я понимаю, что это сложно, я понимаю, что очень сложно видеть красоту мира часто там, где ее нет. Но, когда ты начинаешь видеть, начинаешь понимать суть момента, каждую мелочь какую-то ценить, тогда ты становишься художником, поэтом, музыкантом, кем угодно.

– А художником становятся?

– Ну, прежде всего, конечно, художниками рождаются, но можно родиться художником и не стать художником, а, желательно, когда ты и рождаешься художником, и становишься художником, вот тогда как раз ты живешь в ладу.

– Это дар заниматься тем, чем ты должен заниматься?

– Конечно, дар, конечно, одаренность, конечно, талант и не только талант, но еще и понимание собственного призвания, потому что художник, который не понимает, ну, то есть, просто фиксирует окружающую действительность, не понимая, для чего, не видя вектора, вот для чего, почему, не понимая, что художник – это определенное служение чему-то большому. Это скучно художнику, неинтересно.

– Мы сегодня говорим о кризисе, к сожалению, так получается, что в стране очень много говорят о кризисе. Мне показалось очень страшно, страшно, что ситуация непредсказуемая происходит не только снами, но и внутри нас.  А вы не переживаете такие ситуации сейчас?

– Предсказуемо было все при социализме, мы как-то верили в завтрашний день. Сегодня этого, конечно, нет, все непредсказуемо, ничего нельзя спланировать, но в принципе и невозможно. Человек он же смертный. Завтра кирпич на голову упадет, а ты планировал что-то. Надо уметь жить сегодняшним днем, понимать, что кризис, какой бы он ни был, кризис. У меня кризис сейчас? Господь с вами, посмотрите, как жили наши отцы и деды. Мы живём в таких условиях, мы просто тепличные существа, мы же жизни не знаем. 

А посмотрите на Европу: от сытости и от духовной лени они уже потеряли все. Дело ведь в сытости скорее не в материальной, а в такой: они думают, что они духовно сыты, им ничего не нужно уже. Ничего не нужно очень многим людям. Это, конечно, есть и у нас в России: огромное количество людей страшно ленивы, они ленивы к искусству, ко всему, что есть. Они упираются там в компьютеры, до этого они упирались там в телевизоры, до этого еще во что-то, потому что всегда есть, во что упереться. Лучший предмет, в который может упираться человек, это книга, на самом деле. В книгу это как бы простительно, хотя если постоянно в нее упираться, то это тоже уход от действительности.

– А вы ходите в магазины, покупаете продукты?

– Время от времени да, но, конечно, этим у меня занимается жена.

– Шокирует повышение цен, или не успеваете пристально следить?

– Я особенно не успеваю анализировать, скорее дочка мне может сказать что-то. Она у меня живет в Москве. Я это как бы не замечаю, но я и не стараюсь замечать, потому что, мне кажется, я еще раз говорю, несмотря на эти мелочи, жизнь удивительна прекрасна. Вспомните, представьте Архангельск там 42, 43 года, люди, пьющие хинин и ворвань.

– Но мы ведь всегда живем сегодняшним, нам важно сиюминутное.

– Да нет, я, конечно, понимаю, что жить нужно лучше, но лучше по сравнению с кем, чем? Потому что, мне кажется, человек, он не в высоком своем предназначении человеческом, ну какая разница, будет у него вместо хлеба и масла сверху икра, и что изменится? Это что, качество жизни вырастет что ли?

– Свой прошлый день рождения вы тоже, скажем так, отметили выставкой. Это была выставка «Крым мой». Вы патриот?

– Ну, вы знаете, это же начинается «с чего начинается родина», вот это вот «Щит и меч» все смотрели. Я рос на этом фильме, на этой музыке. В моем детстве как бы вопрос этот сам по себе и не задавали. И сейчас как-то все немножко извратилось. Что такое патриот? Патриот тот, кто любит свой дом, своих друзей, свою родину. Забор, который стоит там у меня во дворе, на котором кто-то что-то пишет, или я когда-то что-то писал, дома моих друзей и так далее и так далее, а потом, бесчисленные города моей Родины, в которых я бывал, я не во всех бывал, но многие даже люблю априори. Я понимаю даже, что Смоленск – замечательный русский город, я бы с удовольствием там побывал, но я люблю и его.

– Вы гордитесь своей страной?

– Безусловно. А когда ты знаешь историю культуры такой огромной страны как Россия, когда ты понимаешь, что такой богатейший русский язык, ты не можешь не понимать. в какой прекрасной стране ты родился, несмотря ни на что, несмотря на то, что не всем сверху на масло кладут икру. Ну такова жизнь, Окуджава пел, если вспомнить, там пряников, кстати, всегда не хватает на всех.

– Вы согласны с идеей нашего президента о том, что именно патриотизм должен быть нашей национальной идеей?

– Ну, я в национальных идеях плохо понимаю, плохо представляю. Патриотизм –замечательная вещь, я еще раз говорю, если его расшифровать так, как я его расшифровал, то есть как любовь к истории, к культуре родной, тогда, безусловно. А патриотизм со всякими такими черносотенными делами, ну не дай Бог, Боже, упаси. Я знаю, к чему это приводит.

– Сейчас говорят о некоем подъеме интереса к искусству – в театрах нет билетов, очередь на выставку Серова… Как вы думаете, почему это сегодня происходит?

– Странно, почему возникла очередь на эту выставку? Серов – ведь в постоянных экспозициях. Что, москвичи не видели портрет Иды Рубинштейн, который им привезли из Русского музея? Смешно! Это разговор на самом деле не об искусстве, это не потому, что Серов хорош или плох, Серов прекрасный мастер, но не гений. Вот гений Врубель, но на Врубеля нет такой толпы, потому что Врубеля надо понимать, а Серов – все ясно, все понятно, широта кисти такой скользящей, все как бы хорошо, вот тебе великая княжна, вот тебе император в седле, вот без седла. Для меня вот не было бы портрета этой обнаженной Иды Рубинштейн и Серова не было бы.

– Дмитрий Александрович, раз уж заговорили о Серове, портретисте Серове. Портретист Трубин – гуманист? Вы любите людей?

– Людей-то как раз и люблю. Ну, что значит за что? Во-первых, я типичный представитель человеческого рода, я считаю, что человек удивительное существо и что бы мне как бы не считать, я принадлежу к этому роду.

– Ну мы такие разные...

– Ерунда, все, на самом деле, превращается в искусство, уходят характеры, уходят люди, уходят империи, остается одно – культура, материальная и духовная культура, и она прекрасна, и мы все оставляем свой пласт в мировой культуре. И этим не восхищаться невозможно, мы не животные, так сказать защитники животных, как бы не лютовали по этому поводу, человек прекрасное существо. Я человек не религиозный, я не могу сказать «Божье создание», но это создание действительно фантастическое.

– Дмитрий Александрович, клип «Экспонат» смотрели группы «Ленинград»?

– Экспонат? Это про что?

– Счастливый человек. Про лабутены.

– Я смотрел его. Кто-то мне, не помню кто, показал.

– Писали, что девушек в туфлях марки Кристиан Лабутен будут пускать бесплатно на выставки Ван-Гога. Вообще, как вы считаете, такая форма высмеивания наши пороков, она приемлема?

– Безусловно. Я думаю, на самом деле, что Шнур человеколюбивый человек. Любя так, как он искусство, в разных его проявлениях, он же художник и очень неплохой, кстати вот. Это умница, несмотря на форму, вроде там и кичуха с матами со всем это, очень мудро сделано.

– Вам как художнику в такой городской среде живется комфортно?

– Вообще, конечно, среда определяет человека. Безусловно, не комфортно, но это же не только этого касается. Касается и идиотских надписей на стенах, все загажено, город у нас вообще в таком, конечно, плачевном состоянии.

– Но вы его любите?

– Все равно люблю. Какая разница? Люблю.