С выходом повести «Вокруг да около», а затем и других произведений писателя в нашем обществе появилось и живёт понятие «Правда Фёдора Абрамова».
55 лет назад в журнале «Нева» была опубликована повесть Фёдора Абрамова «Вокруг да около», посвящённая памяти брата Михаила, рядового пинежского колхозника. Началась многолетняя травля писателя и его мировая слава.
Как была воспринята повесть в стране тогда, во времена «оттепели»? Первые отзывы в «Литературной газете» были одобрительными. Потом вдруг поднялась настоящая «проработочная буря». Исследователи долго недоумевали – почему? Но Абрамов знал. Ему передали: в феврале повесть «Вокруг да около» обсуждалась в ЦК, где вызвала недовольство и резко отрицательную оценку Хрущёва.
В «Известиях» срочно рассыпали уже набранную положительную рецензию; затем разобрали гранки статьи – один из лучших откликов! – в «Новом мире».
Был снят с работы редактор журнала «Нева». На печатание произведений Федора Абрамова наложили негласный запрет, длившийся пять лет. А в апреле-мае, как по команде «Ату его!», на писателя обрушилась чуть ли не вся печать страны.
«Советская Россия», орган ЦК КПСС, сравнила его с заморским туристом, который в джинсах и берете набекрень бродит по городу и выискивает кучи мусора на задворках: «Где же ты, инженер душ человеческих, на каких задворках выискал такое беспросветное село?»
Вслед за газетой ЦК почти все СМИ как с цепи сорвались: «идейно-порочный очерк», «клевета на колхозы», «искаженное представление современной деревни», «сгущение недостатков, всё нарочито, мрачно, ущербно», «предложил ложный путь личного обогащения», «сомневается в силе и правильности колхозного строя»…
С трибун областных и районных партийных пленумов сыпались и обвинения в грубейшей политической ошибке – публикации повести. И «Правда Севера» в организованном «открытом» письме односельчан требовательно спрашивала Абрамова: «К чему зовёшь нас, земляк?»
Власти, как всегда, были нужны угодники, а не праведники. Восемь месяцев продолжалась травля писателя Абрамова в прессе. В защиту его не выступил никто. Впрочем, и не напечатали бы…
Что же вызвало яростно негативную реакцию власти, выраженную послушной прессой? Ответ прост: правда.
Вот только некоторые грани её, представленные Словом писателя:
«От Никанора Тихоновича осталось четверо ребят. Хозяйке одной их не поднять. Да разве не заслужил он своей многолетней работой в колхозе, чтобы позаботились о его семье?.. Нет денег! В прошлом году на трудодень выдали по тридцать копеек, а в этом уже пятый месяц не авансировали колхозников…»
«Я всё летичко на пожне выжила – сколько заробила? А у меня ребятам в школу скоро идти – ни обуть, ни одеть. Думаешь, сладко в лесу-то бродить? Зуб на зуб не попадает, нитки сухой на тебе нету. А бродишь. Короб грибов сдашь – всё какая-никакая копейка в доме».
Государственных пенсий у колхозников тогда не было.
«Знаешь дом Прохорова? Большущий, двухэтажный домина в верхнем конце? В тридцатом году его раскулачили… Зазря сгноили мужика на Соловках. Горбом своим нажил. А все завидовали ему… У них под рукомойником-то не лоханка, а медный таз».
Какая уж тут социальная справедливость!
«Я человеком себя не чувствую, это ты понимаешь?.. Я, как баран колхозный, без паспорта хожу… Почему у меня нет паспорта? Не личность я, значит, да?.. Все колхозники паспортов не имеют. А почему не имеют?.. Паспортизация в сельской местности не проведена. А почему не проведена?!.»
С 1932 года колхозникам в СССР не выдавали паспортов!
Вот правда писателя: подлинность событий, яркость образов и слова, направленные на благо людей. Конечно, руководители страны, систематически получая от КГБ сводки о социально-политической обстановке, знали об острых проблемах в жизни колхозов и крестьян. Но теперь, к яростному недовольству верховной власти, об этом узнали 180 тысяч подписчиков и других читателей «Невы», а также за рубежом, где повесть уже через год вышла на английском и русском языках в Англии, затем в Америке и Швейцарии. Высокая оценка её центральными зарубежными – вражескими! – газетами и журналами положила начало мировой известности Федора Абрамова. Это усиливало травлю.
Проблемы советской деревни, обнажённые повестью «Вокруг да около» и ставшие известными стране и загранице, всё‑таки тревожили власть и требовали решений.
Уже 22 февраля 1963‑го (через месяц после публикации повести!) выходит постановление Совмина РСФСР «О некоторых вопросах развития сельского хозяйства Архангельской области». Архив бывшего Архангельского обкома хранит много документов о той работе, которую задала партийным, советским и хозяйственным работникам страны повесть писателя Абрамова. Вот один из них от 6 ноября 1963 года:
«В соответствии с запиской тов. Хрущёва Президиуму ЦК КПСС «О некоторых вопросах подъёма экономики отстающих колхозов и совхозов», в Пинежском районе признаны экономически отсталыми колхозы «Стахановец», им. Калинина, «Путь к коммунизму» и «Искра».
И дается такая рекомендация:
«Пинежский районный сельский партком и райисполком ходатайствуют о передаче в подсобные хозяйства колхоза «Стахановец» Сосновскому леспромхозу, колхоза им. Калинина Лавельскому леспромхозу, колхоза «Искра» Карпогорскому леспромхозу».
Писатель Абрамов, по обвинениям его критиков, сомневался «в силе и правильности колхозного строя» (чего в повести нет), а документы свидетельствуют о том, что сами партийные и советские руководители уже не верили в жизнеспособность колхозов, предлагая их ликвидировать.
Вот ещё и документ жизни:
«В Архангельский обком КПСС
…Со стороны т. Абрамова А. П. были неоднократные заявления об уходе из колхоза, однако правление и парторганизация колхоза в просьбе ему отказали…
В апреле 1963 года, выкрав из стола бухгалтерии печать и штамп, подделав подпись председателя колхоза под текстом справки о том, что он не является членом колхоза, устроился на основании этого документа в Карпогорский леспромхоз. Решением партийного собрания цеховой организации и парткома колхоза «Путь к коммунизму» от 25 октября 1963 года за самовольный уход из колхоза и подделку документов тов. Абрамов А. П. исключён из членов КПСС, дело передано в следственные органы…
Секретарь Пинежского районного парткома Амосов. 13 ноября 1963 года.
Так колхозный бригадир, земляк и однофамилец писателя Александр Абрамов пошел на всё: выговор и исключение из партии, даже на преступление, чтобы перестать быть «бараном колхозным» и беспаспортным крепостным колхоза «Путь к коммунизму». Чтобы стать личностью. Ведь в стране наступила «оттепель».
И будто под воздействием «Вокруг да около», под напором горьких и справедливых заявлений героев повести, буквально по эпизодам её правительство начинает принимать одно за другим постановления: о развитии сельского хозяйства в Архангельской области, о приусадебных участках, о принципах материальной заинтересованности в колхозах.
А через полтора года после выхода повести принимается закон СССР «О пенсиях и пособиях членам колхозов» – по старости, по инвалидности, по случаю потери кормильца и пособий для женщин-колхозниц по беременности и родам.
Сколько об этом выстраданных слов у героев повести – у автора!
И наконец, в 1974‑м, впервые за сорок два года действия паспортной системы в СССР, колхозникам стали выдавать паспорта!
Когда появились первые правительственные решения по колхозам, Абрамов записал в дневнике: «Для меня это праздник. Моя правда победила. Что‑то теперь скажут о «Вокруг да около»… Второй раз я оказываюсь правым. Первый раз в 1954‑м (критическая статья «Люди колхозной деревни в послевоенной прозе»), второй – сейчас. И почему бы не снять проклятие с моего «Вокруг да около»?»
Наивный великий человек! Никто из руководства и официальных лиц не благодарил, и никто из «критиков» не покаялся. Писателя Фёдора Абрамова продолжали травить и не печатать. Одна из читательниц написала ему: «Если Вас не посадят, то хорошо…».
И «реабилитация» неугодной для власти повести шла медленно.
Только в 1973‑м – через десять лет! – в московском сборнике «Последняя охота» вновь увидела свет многострадальная, одна из лучших повестей Фёдора Абрамова, воителя за правду, которая так и начинается: «А надо стоять на своём. Надо драться за правду! Не один же райком стоит над тобой!»
Правда Абрамова – это истина в динамичных художественных образах, нравственные действия во благо людей. Она и сегодня жива и продолжает действовать.