Когда осенью 2015 года на форуме Ассоциации СМИ в Санкт-Петербурге мы встречались с кинорежиссёром Алексеем Ефимовичем Учителем, он был всецело поглощён своей новой работой – художественным фильмом «Матильда».
Тогда показал нам первым трейлер к фильму, сделанный для Каннского фестиваля, пустил по рядам красочный альбом с сотней ярких фотографий со съёмочного процесса и пригласил на премьеру – 27 октября 2016 года. Правда, добавил: «Если всё будет хорошо». Но фильм вызвал споры ещё до того, как увидел свет. А режиссёру были предъявлены различные обвинения, в том числе, в экстремизме и исторической подмене.
Несмотря на это, новая дата российской премьеры режиссёром уже назначена. Четырехсерийная телевизионная версия «Матильды» выйдет на Первом канале 26 октября 2017 года.
«Личные отношения не могут быть запротоколированы»
Сегодня предлагаем почитать разговор с Алексеем Учителем двухгодичной давности, в то время, когда ещё шла работа над фильмом:
– Наш фильм – это история любви известной, потрясающей балерины Матильды Кшесинской и наследника престола, будущего императора Николая II. Я очень много времени провёл со сценаристом, известным писателем, лауреатом премии «Национальный бестселлер» Александром Тереховым в архивах и раскопал удивительные вещи. Поразительно, что судьба нашей многострадальной страны зависела от этой маленькой женщины. Всё могло быть по‑другому.
Конечно, в нашем фильме доля фантазии существует. Все личные отношения не могут быть запротоколированы, по минутам описаны, где что было. О Кшесинской ходит много легенд. Одно могу сказать, что женщиной она была неординарной. Мистики много даже вокруг рождения её сына. Приписывали отцовство нескольким личностям, включая императора. Почему-то Николай II в 1914‑м году, когда ребёнку Матильды было 12 лет, вдруг присваивает княжеский титул не ей, а мальчику. Это исторический факт.
Известно, что наследник болел, и когда было 300‑летие Дома Романовых, а я изучал эту хронику, вместо наследника был во всех кадрах сын Кшесинской. Говорят, якобы Распутин считал, что наследник всё равно не выживет, надо взять сына Кшесинской, внедрить в семью, а потом заменить. Такое было внешнее сходство. Но мне это кажется бредом. Однако, слухов колоссальное количество. У нас в картине, кстати, Распутина нет.
«У царя была слабость – он слушал женщин»
Меня очень интересует фигура Николая II. Мне кажется, мы как‑то однобоко его воспринимаем как человека слабого, погубившего страну. Я, конечно, высказываю своё мнение, но убеждён, что это не так. Это был, на мой взгляд, умнейший, интеллигентнейший человек, который за 17 лет сделал нашу страну по всем показателям – экономическим, финансовым, производственным – самой мощной страной в Европе. И второй в мире после Америки. Всё было не просто в порядке, а очень в порядке. Детские сады и ясли открылись при Николае II. Он ввёл в России в обиход английский язык. Всё состояние, которое ему завещал отец, он потратил на детские дома и больницы. Да, у него была слабость – он, к сожалению, слушал женщин. Это его в какой‑то степени привело к определённым последствиям.
Николай II, кстати, первый фанат кино в России. Он первым купил кинопроектор, всю семью приучил. Первая киносъёмка в России, которая по его велению состоялась, произошла на его коронации – в 1896 году. Были приглашены французские операторы. Практически каждый день вся семья собиралась и смотрела кино. Он обожал и американское, и наше. Даже в Тобольск, а потом в Екатеринбург ему разрешили взять с собой проектор и 60 фильмов. Он сам умел заряжать, научил наследника.
Семь тысяч костюмов и декорации на военном заводе
В 1894–96 годах, а в этих годах происходит действие в нашей картине, в моду входили джинсы и мотоциклы. Один вы увидите у нас в картине – это реальный мотоцикл 1896 года.
Мы построили уникальную декорацию Успенского собора Кремля, где проходила коронация. Причём, мы не нашли ни на Мосфильме, ни даже в Европе такого размера павильона, и построили эту декорацию на бывшем военном заводе на Комендантском аэродроме. Идут разговоры, чтобы эту декорацию сохранить, так как она действительно уникальна. Костюмов у нас сшито порядка семи тысяч. Могу вам сказать, что Эрмитаж умоляет отдать эти костюмы, и мы, наверное, это сделаем. Они говорят: «Ваши выставим, а оригинальные спрячем». Это не шутка, я вам серьёзно говорю.
Царя и царицу играют немцы
– У нас снимается много наших актёров: Евгений Миронов, Данила Козловский, Сергей Гармаш, Ингеборга Дапкунайте. В роли Николая II и его невесты, а потом супруги – два замечательных немецких актёра из знаменитого театра «Шаубюне» Ларс Айдингер и Луиза Вольфрам. Кто играет Матильду – пока тайна. (Как сейчас известно, ею оказалась 23‑летняя польская актриса Михалина Ольшанска. – Прим. ред.)
В нашей картине есть такой персонаж – доктор Фишель. Это практически реальный персонаж, только это был не немецкий, а французский врач, которого привезла с собой Александра Фёдоровна. Так вот я очень горжусь, что его играет один из самых знаменитых театральных режиссёров Европы и мира, руководитель Берлинского театра «Шаубюне» Томас Остермайер.
Я приехал в Берлин просить его отменить несколько спектаклей, чтобы снять Ларса в роли Николая II. Смотрю, у него такая внешность интересная, говорю, а не хотели бы вы сняться у нас в фильме. Он отвечает: «Меня все знают как хорошего режиссёра, а вдруг я буду плохим актёром!» Причём он не шутил. Но тем не менее приехал на пробы. В результате всё состоялось.
Почему иностранные актёры? Все причины связаны только с талантом актёра, и как в моём представлении он ассоциируется с героем. Ларса я знал уже лет пять, и, поверьте, это очень талантливый актёр. Я его приглашал на роль доктора Фишера. Он приехал, и вдруг я в гримерной увидел – вылитый Николай II. Я говорю – давай попробуем. Он сам испугался. Но у него русское лицо, не знаю, откуда взявшееся. После этого никто не сомневался, что он должен играть царя. Хотя это была колоссальная языковая проблема. Он весь фильм учил роль на русском языке, но всё равно предстоит дубляж.
У меня была главная проблема – это Матильда. Полтора года я искал, все российские актрисы от первого курса до выпускного, в театрах в возрасте от 20 до 35 лет – хотя по роли Матильде 23 года – были попробованы. Была уже почти утверждена одна известная актриса, но я чувствовал, что это не то. У меня часто так бывает. И пока мне, тьфу-тьфу-тьфу, везёт. И вот приезжает эта молодая актриса, и в первой же пробе в декорациях Успенского собора эта девочка нас покорила. Для меня неважно: звёздность – не звёздность. Для меня очень важно, когда личные качества человека совпадают с тем, что написано в сценарии. Вот тогда получается интересный результат.
О цензуре и авторском взгляде
– Я надеюсь, что официально наша картина будет 12+, но могут поднять и выше. (Сейчас уже 16+. – Прим. ред.) Пример. На Московском фестивале показали печально знаменитый фильм – эротическую драму «Любовь 3D» французского режиссёра Гаспара Ноэ. Картина была во внеконкурсном показе Каннского фестиваля. Однако, этой ленте в дальнейшем не выдали прокатное удостоверение по России, запретили широкий показ. Там очень много откровенных сцен. Когда с режиссёром картины был скайп, ему задали вопрос: кому показывать? Он ответил: «0+»
Почему? Потому что любая картина может быть в интернете. Запретить невозможно. Другое дело, что в этом должна быть художественность и эстетика, это не может быть пошлым, прямолинейным. Я считаю, хотя этот фильм довольно любопытный, но там есть запредельные вещи, выходящие за грани. Это моя личная точка зрения.
У нас, конечно, такого нет. Ну есть скульптуры, картины, мы смотрим на обнажённые тела. Почему надо сразу думать, что обнажённое тело – что‑то нехорошее? Мне кажется вопрос, как это подано и как это с точки зрения искусства рассматривается.
У нас много всего происходит, с чем-то иногда не согласен народ, иногда церковь не согласна. Повторюсь: запрещать ничего нельзя, это бессмысленно. Кроме расизма, насилия и так далее. Сейчас появилась мода в Европе брать реального человека, помещать его в реальную среду и снимать кино. Да, как эксперимент это довольно любопытно. А в том, правдиво или нет – это авторский подход. Как мы можем отказать Кончаловскому, если он так видит?
Я, например, ненавижу, когда идёшь по улице и мат слышен. Мне хочется прибить этого человека. Хотя иногда на съёмочной площадке творится такое, что без мата никак не разобраться. Вопрос, как это подано. Если ругаться в картине, лишь бы ругаться – я против этого, если это влияет на какой‑то драматургический ход – тогда, да.
