09.10.2020 12:17

Своими путями

Выступление Фёдора Абрамова в ленинградской библиотеке на Ивановской улице. 25 ноября 1970 года

К 50‑летию присуждения А. Солженицыну Нобелевской премии по литературе. Фёдор Абрамов и Александр Солженицын в 1960‑е годы

Во время кульминации «оттепели»

К началу 1960‑х годов Фёдор Абрамов – человек, в целом успешно делающий преподавательскую, научную и писательскую карьеру (если судить по советским меркам). Бывший зэк Александр Солженицын – рядовой школьный учитель и начинающий писатель с сомнительными перспективами, несмотря на целеустремлённость и находку собственной темы в творчестве. Наступившее десятилетие принесёт им обоим всемирную славу.

Подлинная история их взаимоотношений и возможного влияния друг на друга необычна и представляет собой, скорее, ряд «странных сближений» и любопытных пересечений, порой, казалось бы, и вовсе немыслимых.

Кульминацией периода «оттепели», название которому дала напечатанная в 1954 году повесть Ильи Эренбурга, является конец 1962 – начало 1963 годов, когда впервые увидели свет несколько знаковых произведений трёх писателей.

Сначала в ноябрьской книжке журнала «Новый мир» за 1962 год по личному разрешению лидера страны Никиты Хрущёва, которому в тот момент это представлялось политически выгодным, появился рассказ никому неизвестного дотоле учителя из Рязани «Один день Ивана Денисовича» (ради весомости редакция журнала переместила его в жанр повести). Александр Солженицын, поведавший читателям о судьбе простого советского заключённого, моментально стал знаменитостью.

Затем в декабрьской книжке того же журнала была опубликована повесть Александра Яшина «Вологодская свадьба». Она тут же вызвала резкую отповедь советского официоза. В следующей, январской, книжке за 1963 год были помещены рассказы Солженицына «Матрёнин двор» и «Случай на станции Кречетовка».

Наконец, в первом номере ленинградского журнала «Нева» за 1963 год увидела свет повесть «Вокруг да около» Фёдора Абрамова. Чтобы хоть как‑то смягчить злободневность, её «спрятали» в отдел публицистики, понизив в жанровом определении до очерка. Не помогло. После случайно проскочивших в «Литературной газете» положительных откликов Георгия Радова «Вся соль в позиции» (5 марта 1963 года) и Виктора Чалмаева «Я есть народ…» (26 марта) по команде сверху на Абрамова обрушилась едва ли не вся советская печать.

Произведения Абрамова и Солженицына сопоставлялись в этой «критике» исключительно в негативном контексте, что можно наблюдать уже в самой первой публикации, с которой началась травля Абрамова. В статье «Действительно, вокруг да около» колхозного агронома из Ленинградской области В. Колесова, напечатанной в газете «Советская Россия» (13 апреля 1963 года), сказано: «Безысходной тоской и безнадёжностью веет со страниц очерка <«Вокруг да около»>. Всё в нём нарочито, всё мрачно, всё ущербно… Как это ни горько, но некоторые наши писатели, посвящающие своё перо аграрной тематике, авторы всех этих «Матрёниных дворов» и «Вологодских свадеб» стали напоминать заморских любителей нашего мусора. Берут они самые исключительные по своей неприглядности обстоятельства из жизни деревни, выискивают в колхозной семье самых паршивых овец и говорят:

– Вот оно, смотрите, наше село, и вот его герои».

За повесть «Вокруг да около» Абрамова неустанно «полоскали» фактически до конца 1963 года, а с учётом не только прямых упоминаний – и дольше. Увы, в числе таких откликов есть и инспирированное властями открытое письмо «К чему зовёшь нас, земляк?», под которым стоят подписи 21 жителя его родной Верколы.

Однако вслед за публичными разносами в редакции газет и журналов и по адресам авторов разоблачительных произведений пошёл поток читательских писем, которые красноречиво свидетельствовали о том, что Солженицын, Яшин и Абрамов сумели напечатать правду исключительной силы. Вот выдержка из письма к Абрамову вологодского писателя Сергея Викулова от 10 марта 1963 года: «Все говорят о Вашей вещи <«Вокруг да около»> и ещё о «Матрёнином дворе». Есть тугодумы, которые их не принимают. Есть, но их всё меньше. Итак, настоящая литература всё больше завоёвывает себе позиции. И Ваша вещь сыграет свою, если хотите, историческую роль».

Ещё более интересна ситуация, возникшая в 1963 году в связи с рекордно быстрым выпуском переводов повестей «Вокруг да около» и «Один день Ивана Денисовича» в Великобритании, США, ФРГ и других странах западного мира. В Европе и Америке Абрамов не просто противопоставлялся Солженицыну, но иной раз ставился даже выше него, поскольку осмелился открыто высказаться не о лагерном прошлом, которое в 1960‑е годы было в значительной степени изжито, а о современной советской действительности.

Так, рецензент английской газеты «The Sunday Times» писал следующее: в России «только что напечатан лишённый прикрас рассказ о жизни в колхозе. Такие поразительные откровения появляются в советской печати впервые, и как социальный и политический документ это произведение отодвигает на второй план даже шедевр Солженицына… Абрамов превзошёл Солженицына в двух отношениях. Он проник в самую уязвимую и охваченную кризисом область русской жизни. Во-вторых, действие его произведения происходит в 1962 году, а значит, автор представляет самое современное толкование животрепещущего вопроса».

В анонимном предисловии к отдельному русскому изданию «Вокруг да около» в антисоветском издательстве «Посев» суждения ещё более точны и резки: «…очерк Фёдора Абрамова может быть поставлен даже выше повести А. Солженицына… Солженицын написал повесть о коммунистической каторге, рассказывая о том, что было. Абрамов пишет о коммунистических плантациях, о бесправном, нищенском существовании половины населения страны сегодня».

Рискуя партбилетом

Вместе с тем в первой половине 1960‑х годов оппозиционное мировоззрение Абрамова ещё не являлось цельным, находилось в стадии формирования и не было столь последовательным, как у Солженицына. От прямой конфронтации с режимом Абрамов официально, внешне всегда будет далёк, хотя творческие рукописи, сохранившиеся в его личном архиве, равно как и многие факты его общественной деятельности, не получившие широкой огласки при его жизни, красноречиво рисуют гораздо более сложную картину. К примеру, весьма неоднозначна его переписка 1963 года с английским издателем «Вокруг да около» политэмигрантом Алеком Флегоном, полностью опубликованная в приложении к третьей книге «Летописи жизни и творчества Фёдора Абрамова» (2019 год). Значительная её часть велась через советскую книготорговую организацию «Международная книга», то есть в точном соответствии с официальным порядком, а значит – под контролем её сотрудников, в той или иной форме подотчётных КГБ, но в ней просматриваются и живые чувства польщённого вниманием к себе писателя.

Прямые и косвенные контакты, параллели и пересечения между Солженицыным и Абрамовым, начавшись в 1963 году, не прекращались до конца жизни последнего, хотя их «интенсивность», разумеется, колебалась.

Лично они познакомились 29 ноября 1968 года в редакции «Нового мира», куда Абрамов зашёл по возвращении из туристической поездки во Францию. Но для чего приходил туда Солженицын, к тому времени уже полностью вытесненный из советской печати? Абрамов зафиксировал в дневнике эту подробность, о которой ему поведал возглавлявший журнал Александр Твардовский. Оказывается, Солженицын, окончательно убедившийся в том, что публиковать его в Советском Союзе больше не станут, что бы он в дальнейшем ни написал, попросил хоть какой‑нибудь «работёнки», но обязательно проведённой через бухгалтерию. Существовала угроза привлечения его к уголовной ответственности по закону о тунеядстве, подобно тому как это произошло с Иосифом Бродским в 1964 году.

После исключения Солженицына 5 ноября 1969 года из Союза писателей СССР Абрамов оказался одним из очень немногих его членов, которые не побоялись открыто высказать свой протест в письмах, отправленных ими в секретариат правления. На этот очень смелый поступок в Ленинграде решились ещё только Леонид Пантелеев и Давид Дар. Однако они были беспартийными, коммуниста же Абрамова за подобное «заступничество», будь на то решение властей, вполне могли заставить выложить партийный билет на стол, что неизбежно значительно осложнило бы его литературную – и не только – судьбу.

Судя по его дневнику, в 1967–1970 годах Абрамов познакомился с романами Солженицына «Раковый корпус» и «В круге первом» либо в самиздате, либо по рукописям или их копиям, полученным из редакции «Нового мира». Было ему известно и письмо Солженицына IV съезду Союза писателей СССР (1974 год). Прочитал Абрамов и «Архипелаг ГУЛАГ», впервые упомянутый в его дневнике 3 декабря 1969 года.

На самом излёте 1960‑х годов случилось ещё одно «пересечение» – на первый взгляд, мимолётное, но, может быть, не менее важное, чем остальные. Произошло оно 25 ноября 1970 года на встрече писателя с читателями в Невской районной библиотеке в Ленинграде (сейчас – библиотека имени Фёдора Абрамова). Стенограмма мероприятия тогда не велась, но два реальных свидетельства всё же остались.

Прежде всего, это запись в дневнике Абрамова, к сожалению, очень короткая: «Встреча с читателями в библиотеке Невской заставы. Я – известен. Были вопросы о Солженицыне. А удовлетворения большого нет. Не потому ли, что я был излишне откровенен?!»

Вопросы прозвучали совсем не случайно: незадолго до этой встречи, 8 октября 1970 года, Солженицын стал лауреатом Нобелевской премии по литературе.

Безусловно, историю русской литературы второй половины ХХ века невозможно представить без Фёдора Абрамова и Александра Солженицына. Их влияние на русское общественное и литературное сознание огромно и вряд ли когда‑нибудь улетучится.

Трагический жизненный опыт, упорное – либо приглушённое, либо активное – сопротивление советской власти, уважительное отношение к творчеству друг друга (у Абрамова это относится к первым солженицынским вещам) объединяют этих двух столь разных писателей, отразивших в своих произведениях крестный путь национальной России в XX веке.

Осенью 1977 года Фёдор Александрович побывал в Финляндии, встречался с читателями в библиотеке города Куопио, где ему задали вопрос и о Солженицыне. И вот что Абрамов ответил: «В первых произведениях – крупный писатель, романы мало устраивали меня в художественном отношении, и совершенно неприемлема политическая платформа Солженицына». Можно подумать, что это сказано с расчётом на возможного информатора. Однако в набросках к неосуществлённой статье о Шолохове и Солженицыне – без какой‑либо оглядки или расчёта: «Солженицын призывает капиталистические страны обложить Советский Союз, как медвежью берлогу, порвать всякие связи. Но христианское ли это дело? Человеческое ли? Писательское? А потом, что значит призывать к блокаде России, русского народа? Я знаю: в религии всякие бывают пророки. Похоже, он взял на вооружение только Ветхий завет – дохристианский».

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Геннадий МАРТЫНОВ, Александр ТИМОФЕЕВ, автор и научный редактор «Летописи жизни и творчества Фёдора Абрамова»