24.01.2015 09:59

«Я теперь заморский помор»

Последний день съемок архангельского выпуска кулинарной программы «Поедем, поедим!» канала НТВ ее ведущий-гурман Джон Уоррен со своей командой провел в музее деревянного зодчества «Малые Корелы».
Ледовая карусель – самая экстремальная
Джон Уоррен: «Валенки – лучшее изобретение прошлого. Лучше того, что носили наши предки, не найти»

Там британец узнал, что поморская шапка-оплеуха – самая теплая, ледовая карусель – самая экстремальная, а козули – самые хрустящие.

– Ну что – помор? – спрашивает Джон Уоррен у всех присутствующих, облачаясь в традиционный северный промысловый костюм.

– Как будто здесь и жили все время, – заверяем мы путешественника.

В довершение – теплые рукавицы, чтобы запланированное посвящение «пришельца» в поморы прошло без обморожений.

– Я знаю, что это, – оживился Джон, – это вафельки? – Ва-реж-ки, – поправляем мы.

Когда ведущий к съемкам готов, одет и обут, мы – журналисты, сотрудники музея и члены съемочной группы – направляемся к дому Пухова.

Большинство сцен собираются снимать там.

 На месте нас встречает делегация – женки в традиционных сарафанах, повойниках и бурнусах из архангельского фольклорно-этнографического театра «Новиця» и мужик в поморской одежде с чем-то вроде традиционного северного багра, или хвостяги – палки с железным наконечником, наперевес.

Джон хлопает в ладоши: камера, мотор! Съемки и посвящение начинаются.

– Заходите-ка, гости, к нам в наш край поморской, – начинает церемонию помор и вдруг запинается: – Слова забыл.

– Ничего, не прямой эфир! – успокаивают его операторы.

– Позвольте приветить вас у нас на Севере, – массовик-затейник продолжает читать заданный текст.

Предводительница северных красавиц – художественный руководитель театра Людмила Суранова, – преподносит Джону традиционные кушанья – пирог с треской да кувшин холодного квасу.

– Отламывайте-то рыбничек с головы, с головы, – приговаривает она, пока гурман принимается с аппетитом уписывать лакомство.

Но треска – треской, а служба – службой. Процедура посвящения в поморы продолжается.

– Готов ли ты, Джон, идти на промысел? – строго спрашивает его посвящающий.

Готов, мол, подтверждает испытуемый: кладет правую руку на сердце, становится коленом на бревно. Помор касается наконечником палки его левого плеча.

– Принимаем тебя в поморскую артель! – возвестил ведущий церемонии. – Теперь ты всамделишний мурманщик помор. В промысел будь честным да удачливым! – Я теперь заморский помор, – шутит Джон.

– У вас двойное гражданство, – прыснули женки.

Когда звучит команда: «Снято!», Уоррен спешит доесть рыбник.

– У американских индейцев тоже есть национальное рыбное блюдо – треска в кляре, – рассказывает он в промежутке между лакомыми кусочками.

Женщины запели: «За Вагой, за рекой, лодочка стоя-а-ла...» 

– Что же вы поете, – всполошилась съемочная группа, – ведь мы еще не снимаем! 

– Так он же кушает, – удивляется Людмила Суранова, – мы ему и поем.

Вдоволь наводившись хороводов и попев песен, вся братия во главе с мистером Уорреном направляется к следующему пункту культурной программы – ледовой карусели.

– Это старинная деревенская забава, – объясняют парни-вожатые. – Нужно очень крепко держаться.

– А давайте Джон в сугроб свалится! – предложили затейники из съемочной группы.

Уоррен располагается в хлипкой на вид тележке, а ему на колени предприимчивые телевизионщики усаживают самую смелую девушку из фольклорного ансамбля – Елену. Под аплодисменты, свист и улюлюканье рисковую пару прокатывают несколько кругов.

Вдруг на резком повороте экипаж карусели друг за другом вылетает в снег. В итоге все остались живы и довольны. Побарахтавшись в снегу, мистер Уоррен игриво заявил: 

– Теперь я понял назначение этой карусели! На каких американских горках я ни был, эта штука – круче всего! Когда все окончательно замерзли, съемки переместились в дом Пухова. Там Джон под чутким руководством мастерицы Наталии Кузьминой собрался лепить козули.

Зайдя внутрь и оценив обстановку, мы нашли самое теплое место – рядом с печкой. Немногим позже к нам присоединился мистер Уоррен.

Завороженно глядя на огонь и блаженно щурясь, он довольно протягивает: – Я готов туда залезть...

– За чем же дело стало? – шутит заведующая печью.

– Садись на лопату, я тебя туда заброшу.

– Я уже однажды залезал в печь, но в холодную, – поведал путешественник, – это в Фурманове было...

– Мы с вами будем лепить древние козули двенадцатого века, – инструктирует его мастерица Наталья Васильевна, когда они приступают к работе. – Это обрядовое печенье, оно из соленого теста.

Такие козули – коричневые рогатые фигурки – не похожи на привычные расписные пряники, которые мы дарим и поедаем на Новый год. Они старше.

В размеренный съемочный процесс вдруг вторгается звук громкого топота множества ног, что слышится с верхнего этажа.

– У меня такое впечатление, будто над нами только что пронеслось стадо маленьких козуль, – задумчиво проговорил Джон.

Пока один из операторов утихомиривает расшумевшихся школьников, пришедших в музей на экскурсию, Джон и Наталья Васильевна лепят свои фигурки.

У мастерицы, как и положено, получается какая-то рогатая скотинка, а у мистера Уоррена – не совсем.

– У меня кот какой-то получился или зайчик.

– Ничего страшного, – утешила его специалист. – На Севере зайчиков дарят на свадьбу.

Когда с делом покончено, Наталья Васильевна разрешает ведущему попробовать уже готовые пряники. Он с воодушевлением принимается грызть фигурку в виде белька.

– О, они как сухарики, такие хрустящие! – восхищается Джон. – Это самое хрустящее, что я когда-либо пробовал! – Такое печенье раньше дети очень любили, – заметила мастерица.

– Так ведь я и есть большой дите, – улыбается Джон Уоррен и благодарит умелицу за мастер-класс. – Да уж, не соскучишься в Поморье!

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Мария АТРОЩЕНКО. Фото Николая Гернета.