Если идти тяжело – значит, идёшь в гору
Сергей Доморощенов. Из дневников разных лет
Красота приглядится, а ум пригодится
Утром звонит мама:
– Я во сне картошку копала, – у тебя всё в порядке?
В другой раз:
– Полное ведро черники во сне видела, – всё ли у тебя ладно?
Я звоню: «Мама, как дела?» – «Лежу, болею, помирать не смею».
***
Из дальнего далёка опять приехал брат на день рождения матери. Мы получили от неё строгий наказ: «Не сметь помирать раньше меня!»
***
Матушка почти не встаёт. Попросила коньяка, я налил граммов 30. Она выпила и долго не могла заснуть. Пела:
Бывали дни весёлые,
По месяцу не ел.
Не то, что хлеба не было,
А просто не хотел.
Хорошо тому живётся,
У кого одна нога:
Сапогов немного шьётся,
И порточина одна.
***
Мама к последним годам жизни почти полностью оглохла – сказалась работа в шумном цехе Соломбальского целлюлозно-бумажного комбината, – но слышала, когда я кашлял. Спрашивала: «Заболел?»
***
Поговорка от мамы: «Красота приглядится, а ум пригодится».
***
Маме стало плохо, она едва не упала, я успел её придержать, а то бы голову разбила об угол дивана. Я положил её на кровать. Через некоторое время спросил:
– Может, скорую помощь вызвать?
– Сними в кухне часы со стены, подведи – они отстают на пять минут.
***
– Мама, как тебя зовут?
– Забыла.
– А меня как зовут?
– Серёжа.
Звали маму Анна Медоновна. Её родители умерли в Архангельске от голода в 1942 году. В четырнадцать лет она уже работала нянечкой в детском доме. Ветеран Великой Отечественной войны. Бригадир бумагоделательной машины СЦБК.
«Я вас люблю, хоть я бешусь»
Лечился пиявками. Медсестра сказала, что они разжижают кровь, убирают в ней сгустки. У жены другое мнение: пиявки высасывают дурную кровь. Ей, пожалуй, виднее.
Рассказываю на процедурах молодой медсестре:
– Студентом я пришёл на творческий вечер Андрея Миронова. Актёр был не в ударе. Скучновато рассказывал о том, как проходят киносъёмки. Мне стало неинтересно. Послал ему записку: дескать, не почитаете ли стихи? Он встрепенулся и стал читать:
Я вас люблю, хоть я бешусь,
Хоть это труд и стыд напрасный,
И в этой глупости несчастной
У ваших ног я признаюсь.
– Таких мужчин больше нет, – вздохнула медсестра.
***
Пройдя долгий путь по берегу Белого моря, я продрог до костей на осеннем ветру. Вдобавок попал под дождь, измазался в няше – вязком грунте, – когда переходил на отливе через ручей. Промочил ноги. И думал, что заболею, как пить дать. Но вышел наконец на берег неширокой реки, за которой – большая деревня. Обрадовался: сейчас меня перевезут, буду я в тепле, ведь печи уже натоплены, напьюсь чая, заберусь на русскую печь – и никакая хворь ко мне не привяжется. И тут как раз показался на улице мужчина, я стал кричать и махать рукой: дескать, садитесь, пожалуйста, в лодку, помогите. Он посмотрел в мою сторону, но сделал вид, что не заметил, ульнул за дом. Потом и второй мужик не захотел пособить намаявшемуся путнику. Я стал отчаиваться… Однако увидел направлявшуюся к магазину невысокую худенькую женщину. На всякий случай что‑то крикнул не очень громко. Она услышала. Порывисто оставила на берегу хозяйственную сумку, скорёхонько села в одну из лодок, проворно заработала вёслами, – и я был спасён.
До сих пор сетую на себя: не запомнил ни имя, ни фамилию этой благородной женщины.
***
«Любопытно, любопытно», – с видом знатока таким словом я оценивал некоторые фильмы и книги, обретая симпатии студентки Архангельского лесотехнического института. Обрёл. Но только на год. Нужны были и другие слова.
***
Диалог с женой в кухне.
– Люда, дует тут…
– А мне душно.
– Дедушка простудится и умрёт.
– А я задохнусь.
– Умрём вместе.
– Хорошая надпись для памятника: «Они жили долго, постоянно ссорились, но умерли в один день».
***
Играть на гитаре меня учила сокурсница: «Сбился – не останавливайся, продолжай».
***
Читаю «Маньку» Юрия Казакова. Вспомнил, как я плыл по Белому морю на большом катере из Майды в Койду. То было горбачёвское время, когда появились возможности строиться в деревнях, когда много свадеб пело и плясало… На катер к нам сели молодожёны. Невеста была в белом платье и в больших резиновых сапогах. Довольно долго мы торчали на мели. Это не портило настроение – весёлый смех, шутки продолжались. Мне тогда хотелось написать рассказ в духе Юрия Казакова. Не написал. И не мог это сделать: Юрий Павлович Казаков неповторим.
В «Маньке» есть фраза: «Дует в лицо ей ровный морской ветер, несёт удивительно крепкий запах водорослей, от которых сладко ломит в груди». Пожалуй, неточно: у автора в груди вполне могло сладко ломить, а коренная поморка вряд ли то и дело чувствовала этот запах – он ей привычен.
***
В деревню Артемьевскую, на родину Ольги Фокиной, я приехал, простыв в дальней дороге. Брат поэтессы Владимир Александрович вечером, после того как интервью с Ольгой Александровной было записано – для страховки – на два диктофона, повёз свою родню и меня на луг, доставшийся ему после раздела паев работников совхоза. Мне бы хотелось вместе с мужиками пройти с бреденьком и вытащить рыбы на ушицу, но опасался ещё больше простыть. Ольга Александровна меня лечила – насобирала разных трав и ягод, заварила чай, я его попил, и простуда не разыгралась.
Не каждому так везёт в жизни: меня лечила лауреат двух Государственных премий – СССР и Российской Федерации.
Почему бы лимонам не вырасти?
В библиотеке Северного Арктического федерального университета спрашиваю у сотрудницы:
– Вот начнётся Арктический форум, придёт к вам президент, спросит: как живёте, довольны ли зарплатой? Что ответите?
Женщина улыбнулась:
– Нас не научили, как отвечать.
***
В моём кабинете росло лимонное дерево. Мне сказали, что его надо поливать спитым чаем. Я совету внял. И выполнял его так усердно, что дерево засохло. Уборщица отнесла его домой. И там оно ожило. Может, и лимоны выросли.
***
В интеллектуальной телеигре Игоря Волгина «Игра в бисер» обсуждали роман Николая Островского «Как закалялась сталь». Известный критик сказал, что СССР выиграл войну потому, что советские люди верили в химеру. Выходит, любовь к матери, жене, детям, невесте, Родине – тоже химера? Нет, конечно. И критик не стал бы спорить, если бы ему возразили. Но ему было важно ещё раз лягнуть советское прошлое. Есть люди, которым доставляет это неописуемую радость.
***
По телевизору показали репортаж с областного конкурса операторов машинного доения – из восьми районов люди приехали. Участники – без нескольких зубов, даже победитель. В советское время зубов у доярок и дояров было больше. Правда, зубы они вставляли железные. Ну да хоть такие.
***
Афоризм: «Если идти тяжело – значит, идёшь в гору». Женщины чаще идут в гору, чем мужчины.
***
Говорю шестилетнему внуку:
– Толик, очень уж дорога к вашему дому плохая, – напиши президенту, что надо отремонтировать.
– Надо все дороги отремонтировать.
Я, бывало, – в белом, в алом,
В безрукавом, с пояском!
Всё, бывало, приставало:
Хорошо баской в баском!
Я, бывало, без привала
Сорок вёрст: пешком!
С мешком!
И обратно успевала –
То лужком, то бережком,
То по грязи, то по пыли,
То по камню, то водой…
Босы ноженьки не ныли
У меня, у молодой!
В тёплой лужице – отмою!
Осушу – на лопушке!
И – на танцы под гармонью –
На высоком каблуке!
А теперь – зауставала…
Ну, да это – ничего:
Слава Богу,
всё – бывало,
Дай Бог каждому того!
