После трагедии в Керчи, по законам жанра, в публичном пространстве начали искать виноватых и обсуждать очередную волну ужесточений правил, регламентов, норм и требований
Сначала речь пошла об интернете, о доступе к группам в социальных сетях, посвящённым компьютерным играм, о гуляющем в Сети насилии, о видеороликах… и новых барьерах, которые надо воздвигать на пути вот таких растущих в тихом омуте подростков.
Потом слово взяли тяжеловесы: депутаты Госдумы, Росгвардия. Но почему‑то никто ни слова не говорит о формальном подходе в системе, через которую в нашей стране неизбежно проходит любой, отважившийся легальным способом получить разрешение на ношение оружия. Речь о медкомиссиях. Их проходят при устройстве на государственную или муниципальную службу, в силовые структуры, при диспанцеризации или при получении водительских прав любой категории. И в этой комиссии участвуют два типа врачей – нарколог и психотерапевт, которые в 99 случаях из 100 просто ставят штамп в ваших документах, устало глядя поверх стола. День за днём. Штамп. Следующий. Штамп.
Следующий. Ровно таким же образом проходит медкомиссия для получения разрешения на охотничье оружие. Сегодня это сугубо формальная, бюрократическая ступенька, не имеющая ничего общего с реальной попыткой отфильтровать на ранней стадии потенциально опасных персонажей, которым, на минуточку, после этого штампа в справочке разрешат купить себе огнестрел и патроны к нему. Что мешает специально обученному специалисту в отведённые его трудовым договором и должностной инструкцией рабочие часы спросить 18‑летнего пацана: а зачем тебе ружьё, парнишка? Как у тебя дела в семье, в учёбе? В какие компьютерные игры ты играешь? Какие фильмы и видеоролики смотришь? Конечно, не каждую девиацию в поведении можно вскрыть таким вот интервью, но какой‑то процент отсева всё-таки возможен.
Не пытаюсь взвалить вину за произошедшее на несчастных медиков. Но прежде чем создавать новые барьеры, нужно проверить, работают ли вообще те, которые были созданы раньше. И хотя бы попытаться минимизировать количество жертв формализма.
