Оберег от Северной Двины

Летом 1972 года по Северной Двине от Архангельска до Котласа и обратно на теплоходе отправилась группа очень известных и всеми любимых людей

Это композитор Ян Френкель, поэт Константин Ваншенкин, известный архангельский журналист Евгений Салтыков и литературовед Александр Михайлов. В результате этой поездки родилась замечательная песня «По Северной Двине» – музыку написал Ян Френкель на стихи Константина Ваншенкина. Кому из нас, северян, не знакомы эти строки: 

«От Котласа к Архангельску по правильному адресу

По Северной Двине, по всей её длине…»

Эту историю я узнала от капитана теплохода, на котором мы с сыном летом 1990 года путешествовали по тому же маршруту, что и творческая группа, написавшая песню про главную в области реку.

Северная Двина течёт, словно река жизни. А в жизни человека есть всё. Запомнился мне с той поездки один интересный момент. Уже наступали полуголодные 90‑е. Их железную хватку почувствовали и жители северных сёл. И вот, почти на каждой пристани в ожидании нашего теплохода можно было видеть группы мужичков, у каждого в руках по хозяйственной сумке. Всё дело в том, что в ресторане нашего теплохода продавали пиво «Жигулевское» на вынос. Это была такая радость! Ведь местные жители уже давно пивка не пробовали… Одни успевали обернуться за одну стоянку. Другие брали билет на несколько остановок, только чтобы посидеть в «теплой компании» за кружкой пива. На берег сходили подобревшие, благостные…

Кто‑то умудрялся донести пару бутылочек пива и до своих односельчан. Русский человек встречает красоту слезами. Но здесь была не одна только красота белой ночи в начале июля. Северная Двина подарила мне в ту поездку оберег от всех бед и напастей. Вот как это случилось.

Ровный звук двигателя убаюкивает, расслабляет. Вдруг сон мой обрывается, как от резкого толчка. И какая‑то неведомая сила словно зовёт меня выйти на палубу. Небо и вода встретили меня фантастическим светом. Это сияние небес отражалось в реке, как в огромном зеркале. И вдруг я увидела на крутом двинском берегу церковь белую. А вокруг – ни деревца, ни жилья. Где, в каком районе проходил в эти минуты наш теплоход, я так и не узнала. Вне места и времени, какой‑то вселенский православный храм сиял как жемчужина в свете белой ночи.

Это был момент невероятного, сверхземного счастья. Много лет прошло с тех пор. Но и сегодня в самые тяжёлые минуты из глубины моей памяти поднимается белый храм на двинском берегу. И рассеивает мрак в моей душе, наполняя её несказанным светом. И на меня нисходит благодать.