Дело, которому ты служишь

Сегодня мы открываем рубрику, в которой будем рассказывать об истории газеты и людях, которые эту историю создавали. Через полтора года «Правде Севера» – сто лет. Дате, объединяющей журналистов разных поколений, мы посвящаем эту рубрику.

В мае исполнилось 90 лет со дня рождения Иосифа Яковлевича Лебензона. И в Архангельском отделении Союза журналистов, чтобы почтить память о нем, собрались не только его коллеги по редакции «Правды Севера», но и те, кто в разное время так или иначе сталкивался с этим разнообразно одаренным, неистощимо остроумным, неунывающим человеком.

Иосиф Лебензон с писателем Евгением Коковиным. Фото Калестина КоробицынаТаким Иосиф Яковлевич (для большинства Семен Яковлевич) оставался и тогда, когда был уже тяжело болен, не мог выходить на улицу, обойтись без чьей-то помощи...

К тому времени он уже давненько не жил в доме на углу набережной и улицы Карла Маркса, называемом «домом специалистов», где обитали со своими семьями в тесноте, да не в обиде Юрий Чебанюк. Фото Ильи МаргулисЮрий Хамьянов, Семен Косухкин, Олег Битов и другие «яркие индивидуальности». То далекое уже время вспоминается теперь с ностальгической грустью.

Журналист Юрий Чебанюк рассказывал, как в конце восьмидесятых Лебензон, уже будучи инвалидом, попросил его достать что-нибудь из любимых им книг. «Что бы тебе хотелось перечитать больше всего?» – «Дело, которому ты служишь» Юрия Германа, – был мгновенный ответ. – «Это ведь наша молодость, время наших надежд после ХХ съезда партии...» Хочу опять вернуться в то время.

Но, каюсь, не для того, чтобы вспомнить о надеждах после ХХ съезда партии. Мне, тогда самой молодой среди сотрудников «Северного комсомольца» и «Правды Севера», самой легкомысленной и самой аполитичной, то время дорого многим другим. Прежде всего тем, что ко мне относились на равных люди уважаемые, прошедшие войну, достигшие успеха в профессии. Все они называли друг друга по именам – по отчеству не величали. Но это вовсе не было панибратством, а просто знаком дружелюбия.

Редакции обеих газет располагались рядом, по соседству, в одном коридоре помещения Гостиного двора. Убеждена: от его толстенных древних стен исходит какая-то особая аура, притягивающая людей. Иначе как объяснить то, что после окончания рабочего дня мы не спешили домой, а охотно задерживались здесь, иногда допоздна?! Рассказывали анекдоты, состязались в остроумии, устраивали импровизированные концерты, обнаружившие новые таланты у наших двух фронтовиков: оказалось, что у Миши Беданова замечательный голос, а Федя Ширшов отлично танцует. И возникало общее веселье...

Летом, когда было жарко, после работы спешили на пляж. Он начинался узкой песчаной полоской прямо напротив центрального входа в Гостиный двор; всего-то – набережную перейти. И, подплывая к берегу, можно было ориентироваться на кудрявую высоколобую голову Сени Лебензона: он грелся на солнышке.

При всей своей любви к Северу, к северным рекам, лесам, Белому морю ему не хватало здесь солнечного тепла – ведь первая часть его жизни прошла на Украине, Кавказе, в средней полосе. И даже в Москве, где он служил радиоспециалистом в бронетанковых войсках, было все же теплее, чем в Архангельске, хоть наш город и стал для Лебензона родным...

Случилось так, что с конца семидесятых наша семья оказалась довольно близкими соседями Иосифа Яковлевича. Мы с Юрием Чебанюком и младшим сыном после трех лет жизни и работы в Лешуконском вернулись в Архангельск, в нашу однокомнатную квартиру на Варавино. А Сене Лебензону за несколько лет до этого досталась неподалеку от нас двухкомнатная квартира.

К началу нашего варавинского соседства Лебензон был уже тяжело болен и очень зависел от посторонней помощи. Не помню уж, как случилось, что бытовые заботы о Лебензоне взял на себя в том числе и Чебанюк (знаю, что Сеню часто навещала и тепло заботилась о нем замечательный журналист, ходячая энциклопедия деталей архангельской жизни ХХ века Нина Киселева).

Для Юры эти встречи с Сеней были возможностью поговорить всласть с человеком, не менее его самого начитанным, обладавшим широчайшим кругом знаний и большим мужеством противостоять болезни. Литературные вкусы их во многом совпадали (думаю, и политические взгляды тоже). А еще их сближало то, что оба, выросшие и возмужавшие на Украине, на юге, они всем сердцем, всей душой сроднились с Севером и не хотели с ним расставаться.

Особая тема для рассказа, – как Лебензон и Чебанюк телевизор смотрели. Вот на какое представление надо было бы продавать билеты. Оба обожали футбол. Особенно, если играл донецкий «Шахтер» или «Динамо» (Киев). Это была такая буря... Ураган эмоций, что теперь я не удивляюсь, откуда у моего сына такое обширное знание русских, украинских и еврейских ругательств и обидных слов.

Все остальные команды считались «дворовым футболом», но и любимцам тоже доставалось за все, кроме интересной игры. За время матча выкуривалось чудовищное количество крепчайших папирос (Сеня курил «Беломор») и сигарет (Юра курил кубинские «Лигерос»). Покурят, и Лебензон припадает к кислородной подушке, а Чебанюк кладет под язык валидол... И снова, и снова... На сетования Чебанюка, что его не печатают в областной партийной и комсомольской прессе, Сеня язвительно усмехался: «Тебя не печатают! Да ты, будь твоя воля, их даже в кинотеатр не пустил!».

Для младшего сына каждое посещение квартиры Лебензона было возможностью еще раз посмотреть какую-то часть его уникальной коллекции старинных монет и бумажных денег. Там были экземпляры, сохранившиеся в мире в количестве трех-четырех штук! Коллекция была признана лучшей, самой ценной в Архангельской области. А еще и собрание редких марок...

И в огромной лебензоновской библиотеке, собранной им еще со времен жизни в «доме специалистов», можно было отыскать все, что было интересно тогдашнему подростку: Александра Дюма, Марка Твена, Майн Рида, Стивенсона... Между прочим, мне из Сениной библиотеки тоже кое-что перепадало – с возвратом, конечно. В то время невозможно было купить и даже взять в библиотеке таких классиков детективного жанра, как Агата Кристи, Жорж Сименон, Дик Фрэнсис, Рекс Стаут... Где и как удавалось раздобыть их Лебензону? Теперь уже не узнать...

Н о уже ничьи заботы и внимание не могли помочь Иосифу Яковлевичу Лебензону – болезнь неуклонно прогрессировала. И настал день, когда его дочери Елене Иосифовне удалось решительно настоять на переезде отца к ней и его внучке в Николаев.

Приехав за ним в Архангельск, дочь первым делом умело организовала упаковку и перевозку библиотеки и всех его коллекций. Чебанюк очень болезненно переживал расставание с Сеней. Помню только, что Юра долго еще покупал в киоске газету «Советский цирк» – уже для себя. А в нашей домашней библиотеке с той поры появились книги о Леониде Енгибарове, Юрии Никулине...

Иосифа Яковлевича Лебензона не стало 17 сентября 1990 года. Некролог в «Правде Севера» за 22 сентября написал Юрий Чебанюк...