Весна предполагает любовь. В самых разных её проявлениях. Особо остро она ощущается в дни суровых испытаний
Вот почему вопреки правилам на странице, где обычно идёт речь о событиях сегодняшнего дня, мы публикуем письма Михаила Редькина, адресованные Ульяне Бабкиной в родную деревню Гринево с Первой мировой войны. Хранятся в Каргопольском музее.
«Здравствуйте, многоуважаемая, неоценённая Ульяна Ивановна. Во первых строках моего письма шлю я Вам своё сердечное почтение и с любовью самый низкий поклон. Желаю Вам от Господа Бога доброго здоровья, в делах ваших скорого и счастливого успеха, и всякого благополучия. А я теперь в местечке Рожане. Находимся на фортах и охраняем мост, вёрстах в двадцати от позиции. Война идёт пока хорошо благодаря Бога. Есть много и таких, что которые сбегают со службы, но не дай Бог так делать. А то так‑то надо биться до последней капли крови за веру нашу и за царя батюшка».
«Дорогая и милая Ульяна Ивановна, пожалоста, напишите мне ответ как можно поскорее. Мне очень охота узнать, что и как Вы поживаете. И опишите Вы мне всё подробно: что творится у вас в Гринёве, и как спровадили первый сбор, кто ходил в город, а кто был дома, и каковы стоят морозы, и много ли снегу».
«Уведомляю я Вас, Ульяна Ивановна, что посылку я вашу получил, за которую очень благодарю несколько раз. Очень я жалею, что ваши подарки – перщятки, одну утерял, и очень мне жалко, лучше бы утерять пять рублей денег, чем вашу перщятку, дарену на память. Как получу от Вас письмо, так бросаю все дела, а скорее читаю письмо ваше. Мне чем больше пишоте, то мне любяя».
«Ещё уведомляю я Вас, Ульяна Ивановна, в том, что мне не было время сняться на карточку. Но всё‑таки я исполню вашу просьбу. Затем пришлю и Вам денег сняться на карточку, деньги у меня есть. Если будете сниматься, то снимайся форьмянно, Ульяна Ивановна. Надень платье подлиннее и не накладывай платка на голову. А надень лучше сетку и снимись форьмянно».
«Ещё уведомляю я Вас Ульяна Ивановна, что очень я скучаю об Вас, да делать нечего. Были бы крылья, так бы и улетел хотя взглянуть на Вас одним глазком. Жалко мне Вас очень. Не плачьте и не горюйте, никто как Бог с нами. Я думаю, что война не должна долго продлиться. Не вспоминайте меня худым, а лучше по‑хорошему. Не скучайте обо мне горазно, не расстраивайте сами себя горазно.
Затем до свидания. От сего письма остаюсь жив и здоров, того и Вам желаю. Еще раз прощтяйте, Ульяна Ивановна. Очень благодарю Вас за ваше неоставление, что Вы не забываете меня на чужой стороне, но не забуду и я Вас никогда, по гроб своей жизни. Искренно любящий Вас Михаил Гаврилов Редькин. И здря мы не повенчались…»
