08.08.2017 08:42

Унесённые облаками

остров Колгуев

История о том, как важно найти свой Остров

Когда даётся сразу всё

Решиться написать эту книгу, видимо, было трудно – она требовала предельной открытости, иначе – зачем? Но и не писать её было невозможно. Если смотреть с точки зрения журналиста и писателя – уж слишком привлекателен был сюжет собственной жизни. А как отделить себя от своей профессии, которая и состоит в поиске таких сюжетов?

Эта история зацепила и Фёдора Абрамова, который гостил в Нарьян-Маре в семье Толкачевых, Виктора Фёдоровича и Ларисы Борисовны. Он всё допытывался, как это она, москвичка с университетским дипломом, оставила всё и отправилась на север – в Арктику, на почти необитаемый остров?

Речь идёт об острове Колгуеве. Можно подумать, что это воплощение земного рая – так туда стремились герои этой книги. Они же и её авторы – Виктор Фёдорович Толкачев написал, а вся семья участвовала в её подготовке и издании. В предисловии автор говорит: «Я посвящаю эту книгу северным облакам и моим любимым, участникам нашей зимовки: жене Ларисе, дочери Екатерине и сыну Фёдору, тоже зимовавшему с нами на Колгуеве почти пять месяцев из девяти, положенных для рождения».

Эти облака поначалу немного сбивают с толку – всё же они ассоциируется с чем‑то лёгким, если не сказать – легкомысленным, уносящим в грёзы, в неведомую и невидимую даль.

Да, и всё это тоже присутствует в книге – ведь разве не легкомысленно с точки зрения окружающих – бросить Москву, квартиру, учёбу в аспирантуре, мужа, друзей, привычную жизнь – с театрами и музеями? И поехать неведомо куда, неведомо с кем? Не муж – так, знакомый. Не зря все друзья Ларисы так ополчились против этой поездки.

Это же только она знала, что это ОН. Вот запись из её дневника: «Лето 1968‑го. Я с полугодовалой Катькой, отдохнув на даче, вернулась в Москву. Хорошая летняя погода. Окна настежь. Мы дома вдвоём. Звонок в дверь. Открываю, даже не спросив – кто? Стоит предо мной Мужчина, в белоснежной рубашке, с открытой улыбкой. Незнакомый. Представился: из Нарьян-Мара… О чём дальше говорили, не помню, это уже не имело никакого значения. Что‑то внутри мне сказало: ОН! Вспомнилась любимая Цветаева: «Есть встречи, есть чувства, когда даётся сразу всё…»

Виктор Толкачев тогда уже учился в Московском университете, на факультете журналистики. Жил у родителей журналиста, с которым случайно встретился в Нарья-Маре. И зашёл, уже под конец сессии, к его знакомым. Вот как он описывает эту первую встречу: «Нашёл на Каширке дом, квартиру. Позвонил. Подождал… Уже повернулся уходить, когда дверь бесшумно распахнулась. И в проёме дверей возникла… юная женщина. Мы смотрели друг на друга, и мне показалось, её серо-голубые глаза тоже распахнулись навстречу и, бездонно углубляясь, приглашают войти. ОНА! Миг, обжигающий сердце радостью и надеждой, сразу проник в мою душу и остался там навсегда. Но я услышал:

– Простите, не сразу открыла – кормила дочь.

Только теперь рассмотрел я согретое нежностью её усталое, но светоносное лицо. И ощутил его влекущее обаяние…

Мне было двадцать девять лет… Готовил себя к встрече с Ней – хотел быть мудрым, обаятельным и красивым. Придумал даже свою религию: религию ожидания.

Но где она, солнечная точка внутри хрустального шара? Где эта царевна-лягушка или царевна-лебедь? В каком обитает краю, по каким тропам ходит? И вот я встретил ЕЁ.

Мы полюбили друг друга сразу. И скоро стали «как одна единая плоть».

Такая свадьба – без невесты

Но почему же надо было ехать именно на Колгуев? У Виктора Толкачева была своя аргументация – за время работы в Ненецком округе он пересёк на оленьих упряжках Большеземельскую тундру от Усть-Кары до Воркуты и обратно; зимой на собаках через Югорский Шар добирался в центр Вайгача; вездеходом Виктор Толкачев, 1977 годприходил в Амдерму, летал в Тиманскую тундру и на Канинский полуостров, в Шойну через Мезень… А ни разу не бывал на Колгуеве. «И бродяжья душа моя волновалась!» Разве это не аргумент?

А у Ларисы? Вот ещё отрывок из её дневника той поры: «Диплом защищён. Все метания позади. Я получаю направление в аспирантуру. И задумываюсь: аспирантура, диссертация, дальнейшая работа над темой… Шагать по одной дорожке: дом – университет; университет – дом. И так всю жизнь, и ничего, кроме Москвы?»

А «кроме Москвы» – совсем другой мир и ОН. А жить без НЕГО она уже не могла. Ещё одна дневниковая запись: «ОН опять уезжает. Мы прощаемся, и я чувствую, что я не могу жить. Не могу даже плакать. Во мне не то, чтобы всё болит, я просто ничего не чувствую – меня нет, я не живу. ОН уехал, а я долго стою и не могу тронуться с места. Но дома ждёт Катька, и мне надо как‑то жить. Витик долетел до Нарьян-Мара, звонит мне, а я не могу ничего сказать – просто молчу, отвечаю односложно: да, нет. Он не может ничего понять, а я… меня просто нет, и это никому не объяснить…»

Что было против их поездки на Колгуев? Всё. Даже здоровье. У Виктора – очаговый туберкулёз, у Кати, дочки Ларисы, – серьёзное заболевание, в Москве она болела одиннадцать месяцев в году. Для консультации они обратились к частному врачу, который сделал такой вывод: «Да, тяжёлая ситуация, – сдержанно изрёк он, завершив свою миссию. – Ей трудно жить. У неё врождённое сужение носовой протоки, что затрудняет снабжение организма кислородом, а это и сердце, и мозг… Я ничего не могу вам советовать, вы всё решаете сами. Но не исключаю, что именно Север сможет ей помочь».

Ребёнку – три годика, на Колгуеве не только медиков нет, живёт всего несколько зимовщиков, а санавиация может из‑за погоды и не прилететь.

Но они отправились на свой Остров, как в укрытие, где их любовь будет в безопасности, значит, всё сложится. Но сначала был долгий путь – на поезде до станции Печора, потом двое суток на теплоходе, потом – Нарьян-Мар с его неустроенностью и помойками. А ещё Ларисе предстояло пережить чувство величайшего одиночества уже на Острове, когда ОН, оставив её с дочкой, улетел в Нарьян-Мар – жениться. Правда, женился на ней же, но без неё. Так сложилось, не успели вместе. А когда вернулся – они стали законными мужем и женой. Уговорил сотрудников загса в Нарьян-Маре зарегистрировать брак без невесты.

Радостная вода

И у них появился свой Остров, омываемый своим Океаном: «Мамочка! Смотри, какая вода радостная!» Этот дочкин крик, прорезавший рокот наката, будто сдёрнул с моей души какую‑то пелену, окутавшую меня в последние дни нашего беспокойного движения к заветной точке на арктическом Острове. И я, тупо таскавший выгруженные на берег вещи подальше от воды, остановился и опешил… Надо мной синеет бездонное июльское небо, пронизанное лучами слепяще-сияющего солнца. До горизонта искрится игольчатыми бликами чёрно-синее холодное море. Я слышу и вижу его могучее дыхание: вдох набирающей высоту накатной волны, выдох – грохотом её обрушения у берега с мириадами радуг в морской водяной пыли; и вздохи пенистых выплесков на песчаный берег…

И вот трёхлетняя девочка в комбинезоне, зимнем для Подмосковья, уже бесстрашно стоит на береговой галечной полосе, которую достаёт грозный накат пенными шипящими языками. Подходит мама в куртке с капюшоном для московской осени и обнимает дочку – держится за неё. Отсюда до Полюса и дальше – Ледовитый океан. Он салютует им пушечным гулом наката, а языки рассыпающихся волн тянутся по песку сверкающей пеной к носкам их московских сапожек… Да, Катушка, вода – радостная! А главное, если радостны вы с мамой, радостна и сама жизнь».

Наверное, эта радостная вода, радостные облака, радостная жизнь, хотя и полна обложка книгиожидаемых и неожиданных трудностей, исцелили Катушку. Если это Любовь, она непременно сделает чудеса. И маленькая слабенькая московская девочка была счастлива и здорова в посёлке на краю зимы, как она называла метеостанцию, где они жили.

А на Острове они не только жили – на метеостанции и работали, а облака стали уже не просто красивой метафорой, а частью профессии, которой пришлось здесь обучаться. Так же, как и учиться радоваться возможности съесть целую морковку, мешок которой сбросил вертолёт где‑то в тундре и за которым надо отправляться в рискованную экспедицию. Но зато это повод для радости.

«Ради чего?»

Есть в книге и исследовательская линия – автор пытается понять – почему, бросив все блага, женщины отправляются в неизведанное за своими любимыми. И есть ли этому предел? Примеры? Жюльетта Жан, блестящая выпускница Сорбонны, парижанка, последовавшая в арктическую экспедицию за полярным исследователем Владимиром Русановым. Они так и не вернулись из того ледового похода.

Ещё пример – летом 1912‑го Ерминия Жданко, племянница знаменитого генерала-гидрографа Михаила Жданко, поднялась на борт шхуны лейтенанта Брусилова «Святая Анна» просто для лёгкой морской прогулки из Санкт-Петербурга в Мурманск. Но, узнав о предстоящей экспедиции в Арктику, уговорила капитана зачислить её в экипаж сестрой милосердия. И стала первой женщиной – участницей высокоширотного арктического дрейфа, как оказалось, трагического.

Лариса или Ларчонок, как называет её ласково муж и автор книги, похожа на них. Он считает её их последовательницей: «С первых дней нашей жизни на Острове я с возрастающей тревогой всё жду того часа и той минуты, когда моя нежная москвичка, каждый день принимавшая душ или ароматную ванну, каждую неделю ходившая в парикмахерскую для укладки волос и маникюра, посещавшая театры, выставки, музеи, скажет или воскликнет: «Куда ты завёз меня, ради чего?» Но пока таких вопросов нет. С первых «арктических» часов и даже минут она пребывает здесь в постоянной и какой‑то лучистой радости. Ничто не раздражает, не обижает, не возмущает её: ни в нашем неустроенном и скудном быте без всяких «удобств», ни в тундре, почти без всякой растительности; ни в отношениях с новыми, совершенно незнакомыми людьми».

На этот вопрос: «ради чего?» – ответила сама Лариса Борисовна Толкачева спустя десять лет после этой зимовки писателю Фёдору Абрамову. Ответ последовал простой: «Было бы за кем!».

Мужской аналог такого ответа, видимо, следующий: «Было бы с кем…» А если они совпадают, то непременно появится свой Остров на краю земли, куда можно унестись на облаках любви. Впрочем, неважно, где это будет. Ведь ключевое здесь – с кем…

***************************************************

На «Территории смелых»

В Северном морском музее состоится презентация новой книги известного северного писателя, журналиста, профессора и исследователя Заполярья Виктора Толкачева

Виктор Фёдорович Толкачев – член Союза журналистов и Союза писателей России, лауреат премии Архангельского комсомола в области литературы и искусства, премий областного Союза журналистов имени Аркадия Гайдара и «Золотое перо Севера», Всероссийской литературной премии имени Фёдора Абрамова. Награждён Дипломом Союза кинематографистов России и Почётным дипломом Союза журналистов России. Имеет звания «Заслуженный работник культуры РФ», «Лучший журналист года».

Посетителей ждёт авторская презентация на выставке «Территория смелых». «Музейная реконструкция полярной станции 1960‑х годов зримо воплощает многие страницы моей книги», – подчёркивает сам писатель.

Презентация книги состоится 8 августа в 16.30 – в день восьмидесятилетия автора.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Книгу читала Светлана ЛОЙЧЕНКО