Жизнь всех, кто обитал на её берегах, была подчинена её неспешному течению – река связывала деревни с остальным миром, по ней шли грузы, и она была главной кормилицей
Пароходские матросы больше нам понравились…
Назови его тогда писателем (а скорее всего, в Березнике так и называли меж собой деревенского чудака), рассмеялся бы в ответ. Просто записывал, что помнил – получались небольшие рассказики из прошлых лет, порой печальные, порой забавные.
Отсылал их в местную районную газету. Пусть, мол, почитает народ, как в 1900 году в его родном Березнике открыли одногодичную школу грамоты, под которую за три рубля в месяц арендовали избу его соседа Степана Билькова. Или как Михаил Курсин из Лены с почётом хоронил своего состарившегося коня. Были героями его рассказов и сельский нищий с трудной судьбой, и деревенские парни, что отправились в уездный город Яренск с мечтой о покупке часов с кукушкой, да вернулись только с медяками в карманах.
Несколько лет назад эти рассказы, выудив их со страниц районной газеты полувековой давности, оформили в книжку. Имя автора (к тому времени его уже давно не было в живых) крупно вывели на обложке – Василий Бильков. Так что, получается, смейся не смейся – писатель.
Да, была ещё одна героиня бильковских рассказов – Вычегда-река. Чаще она, словно ненароком, проглядывала сквозь бытовой сюжет, но иногда занимала в них и главенствующее место. Главная кормилица, так называл её Бильков, «…с её протоками-старицами обильно кормила крестьян рыбой круглый год. Однажды мой отец с его братьями ловили неводом рыбу в озере Княжинском. Им попал такой улов, что взятых корзин не хватило. Насыпали полную лодку рыбы. За один выезд привезли около тридцати пудов».
Родился Бильков задолго до того, как в 1866 году прошёл по Вычегде мимо Березника первый пароход. Зато стариков расспросить не поленился и воспоминания очевидцев записал: «…услышав пароходный гудок, всё население побросало работу и сбежалось к реке посмотреть невиданное чудо, передвигающееся без паруса и вёсел. Это был небольшой грузовой пароход с открытой палубой и недостаточно совершенной паровой машиной. При работе она стучала, шумела, свистела, содрогая корпус парохода. С большим любопытством глазели крестьяне на пароход. Всё было для них ново и необычно: железный корпус, колёса и высокая труба, выбрасывающая клубы дыма».
Скорые на создание частушек деревенские девчата живо откликнулись на необычное зрелище:
Хоть березницкие парни
Красотою славились,
Пароходские матросы
Больше нам понравились…
Позже нерегулярные рейсы между Усть-Сысольском и Архангельском начали совершать три небольших товаро-пассажирских парохода купцов Комлева и Гурлева. Изредка проходил мимо Березника пароход «Москва», принадлежавший архангельскому купцу Макарову.
Всё это уже было на памяти березниковского писателя: «Около 1910 года образовалось акционерное Северное пароходное общество. Оно обзавелось крупными двухпалубными пассажирскими пароходами «Гоголь», «Пушкин», «Желябов» и другими. Начались регулярные рейсы из города Великий Устюг в Вологду, Усть-Сысольск и Архангельск. До революции пароходное сообщение по Сухоне до Вологды продолжалось в течение всей навигации».
Последний капитан
Виталий КокоринПо Сухоне Виталию Кокорину, капитану-механику, у которого за спиной на четверть века речных навигаций, тоже ходить довелось. А ещё он – считай, что последний из капитанов, кто в летнюю навигацию водил по Вычегде суда от Яренска до Котласа и дальше.
Нынешние‑то его коллеги в основном на речных переправах – берег левый, берег правый – заняты.
Рассказывал: «В 72‑м году поступил учиться в Лимендское речное профтехучилище, где получил специальность «рулевой моторист всех групп судов». Большой диплом! Направили на работу в Сухонское пароходство, а там дипломированному матросу сказали:
– Вот тебе тряпка, вот тебе мыло. Работай.
Возмущаться не стал, и тряпкой на палубе усердно работал, и мылом».
А уже после первой навигации старательного матроса отправили на курсы командного состава речного флота Северного речного пароходства, по окончании которых присвоили звание – второй помощник капитана. Армейскую службу проходил на корабле мотористом в Кронштадте, затем снова на Сухону вернулся. После проверки знаний присвоено новое звание – первый помощник капитана-механика, а оттуда и до капитана было недалеко.
Домой, в Ленский район, вернулся по семейным обстоятельствам. И опять пошёл на речфлот, специалисты такого класса были тогда нарасхват. Сначала у строителей грузы да технику по реке возил, а в 89‑м председатель райпо Николай Степанович Пауков уговорил к нему перейти.
– На полгодика, говорил, только навигацию отработай. Какое там полгодика – шесть лет ещё капитаном-механиком в райпо был. Была баржа петрозаводской постройки, самоходочка. Двадцать тонн грузоподъёмность. Грузовой теплоход, если по‑научному. Называлась – «Кооперация».
– Техника знакомая?
– Ну, как знакомая! Я пришёл‑то с больших судов, а эта была для меня как моторная лодка, как игрушка.
В первые годы в Котлас почти каждую неделю за товаром ходил. Мебель возил, продукты, сельские магазины товаром снабжал. В Устюг за винно-водочными изделиями отправляли («почти по две трети вагона зараз забирал»). Путь неблизкий. Весной в половодье спуститься на Котлас – четырнадцать часов ходу, летом на два часа дольше. На подъём до Яренска уходило двадцать шесть – двадцать семь часов. Летом – двадцать часов, если без остановки идти.
– И что же, сутками не отходили от штурвала?
– Практически да, сутками. Матрос принесёт чай, покушать. Штурвал подержит, даст возможность пожевать да сходить по надобности.
К середине девяностых на Котлас ходил всё реже и реже. Да и работать становилось всё труднее: река перестала чиститься, замывалась, участки становились малопроходимыми. А потом теплоход и вовсе ликвидировали: уж больно топливо дорогое, невыгодно.
– Перешёл работать в гараж, в котельную. А больше куда? Река закрылась полностью, такие специалисты стали не нужны.
Приглашали Виталия работать в Архангельск. Отказался.