Личный поезд Поперечки

Уходит в понедельник, приходит в пятницу. Но и этого расписания достаточно, чтобы затерянному в тайге поселку жить и радоваться.

После двенадцатичасовой метели полотна узкоколейки не видно под снегом. Чужой человек не найдет сейчас в поселке Поперечка ни железнодорожного полотна, ни станции. Однако на заснеженном пустыре местные жители в полвосьмого утра понедельника ждут поезд. На нем привезут хлеб и на нем же отправятся в авнюгскую школу двое учеников: шестиклассник Паша Алсуфьев и семиклассница Катя Мусатова.

Поперечка – лесной поселок, основанный в послевоенные годы при Сойгинском лесопункте Авнюгского леспромхоза в верхнем течении реки Сойга неподалеку от местечка Соезерская Пустынь в Верхнетоемском районе. Здесь постоянно живут около ста человек, прописаны – 170. Несколько лет назад лесопункт прекратил свое существование, и теперь Поперечка – поселок пенсионеров. Молодежи совсем немного. Работы нет никакой. Субъектов экономики – два. Два магазина.

При этом Поперечка не производит унылого впечатления, как большинство затерянных в тайге лесных поселков, лишившихся своих поселкообразующих лесопунктов. Моложавые пенсионеры живут здесь в добротных домах, построенных во второй половине восьмидесятых годов прошлого века, и категорически отказываются уезжать отсюда.

Прибытие поезда

Без пятнадцати минут восемь. Из-за леса, тонущего в метели и плотных фиолетовых сумерках, слышен стук дизеля. Поезд сегодня идет дольше обычного, так как железнодорожное полотно, как и все вокруг, занесено тридцатисантиметровым слоем снега. Наконец сквозь летящий снег из-за деревьев пробивается желтый свет фары. Из темноты выплывает фантастический состав. Тепловозик толкает перед собой «утюг» – восьмигранное сооружение на колесах, расчищающее пути от снега. За локомотивом покачивается единственный вагон – голубой, разрисованный огромными ромашками.

Из родительского автомобиля пересаживается в вагон Катя Мусатова. Пашу Алсуфьева провожает в вагон мама. Елена Алсуфьева тоже поедет в Авнюгу за товарами для своего магазина. Владелец второго магазина сегодня тоже в отъезде, поэтому за хлебом народ пришел к поезду. Еще теплые буханки разбирают из коробки прямо у вагона.

В вагоне тепло. К полу крепко привинчена печь типа «булерьян», к ней и подсаживаются школьники. Паша и Катя уезжают из дома до пятницы. В Авнюге они будут жить в интернате. Там всего пятеро постояльцев. Кроме ребят из Поперечки еще трое из Каменного. Школьники ездят на учебу бесплатно. Кроме школьников в вагоне еще два пассажира. Билет стоит сто рублей. Чтобы, расчищая снег, доехать до Поперечки, потребовалось 50 литров солярки, обычно расходуется 40. Арифметика проста: пассажирские перевозки между Авнюгой и Поперечкой не окупают ни сами себя, ни тем более содержание железнодорожной ветки.

Человеческий фактор. Машинист

Поперечке очень повезло с людьми. Не то чтобы все тут писаные красавцы, трудяги и бессребреники. Наверное, нет. Но находятся люди, на которых все держится, которые связывают собой все вокруг: неописуемую красоту природы, добротный поселок, в котором нет работы, тонкие нити узкоколейки, ЛЭП и зимника.

Один из них – машинист того самого поезда с «утюгом» и ромашками. В 2013 году предприятие «Авнюгалес» окончательно отказалось эксплуатировать узкоколейку. Сама дорога, два тепловоза, вагон, грузовая платформа перешли в собственность муниципального образования «Федьковское» в Авнюге. Тогда провели электронные торги, которые выиграл Борис Петрович Скумин. Это оказалось огромной удачей для жителей Поперечки. Глава Федьковского муниципалитета Геннадий Новоселов уверен, что если бы тогда в торгах поучаствовали какие-нибудь приезжие деятели, заявившие цену ниже, они бы выиграли и поезд не ходил бы уже никогда.

Борис Скумин всю жизнь проработал на этой дороге и знает буквально каждую шпалу.

– В 2013 году стало некому людей возить, – рассказывает Скумин, – три месяца поезд не ходил. Ни жрачки завезти, ничего. Ладно, думаю, попробую. У меня какие-то деньги оставались. Я пришел к Новоселову, главе МО «Федьковское» в Авнюге, спрашиваю: чего делать-то будем? Он говорит: давай работать под ЖКХ. А что ЖКХ? Нищета сплошная, как с ними работать? Один месяц заплатят, а потом кто платить будет? Решил оформляться как индивидуальный предприниматель.

Сейчас Борис Скумин арендует железную дорогу, тепловозы, вагон, платформу, «утюг»-снегочист. Муниципалитет оплачивает ему восемь-девять рейсов в месяц, как получается. Поезд в Поперечку ходит по понедельникам и пятницам, утром и вечером.

Остальное – по необходимости и договоренности. Поезд Скумина – это и скорая помощь для заболевших, и транспорт во всех чрезвычайных и бытовых ситуациях. Может отвезти электриков, а может за отдельную плату завезти в поселок автомобиль, когда закрыт зимник. И глава муниципалитета Новоселов, и староста Поперечки Бусов в один голос говорят, что Борис Скумин и его железная дорога – безотказные. Узкоколейку ремонтировали и в 2013, и в 2014 году, когда правительство области выделяло на это соответственно 670 тысяч и 2 миллиона 200 тысяч рублей. Сейчас Борис Петрович вместе с главой МО и старостой Поперечки мечтают, чтобы область в этом году дала 3,5 миллиона на ремонт путей. Тогда лет шесть можно будет ездить без всяких проблем.

И о ромашках. Как рассказал Геннадий Новоселов, цветами вагон расписывали сотрудники авнюгского клуба в качестве платы за перевозки. Главу больше всего тревожит, что Скумин сказал, что уйдет со своей узкоколейки, когда у Новоселова истечет срок полномочий на этой должности. Кто еще сможет содержать дорогу?

Староста

Владимир Ильич Бусов перебрался в Поперечку из Набережных Челнов и постепенно оказался совершенно необходимым здесь человеком. Когда четыре года назад умер прежний староста поселка, люди сказали, что на эту общественную должность надо избрать Бусова. «Он шустрый мужик!» Так и выбрали. Должность эта хоть и выборная, но бессрочная.

– А что мне, – говорит Владимир Ильич, – я и так помогал, и так помогаю.

Бусов на своем тракторе расчищает улицы поселка от снега, содержит пожарную мотопомпу и вообще – решает вопросы. Например, организует снабжение поселка дровами. То есть местные жители говорят ему, кому сколько надо, а он расписывает заказы для местных лесозаготовителей.

– Чего случись – ко мне бегут. Кто заболеет, я сразу на дрезинку – и повез в больницу. Бывает, молодежь летом хулиганит. Мне, бывает, заведующая клубом звонит: «Вовка, иди. Опять дерутся». Иду, разнимаю. Бывает, глава звонит: «Вовка, на линии горит!» Или электрики звонят: «Вовка, света нет, проедь по линии». Еду, смотрю – вот столб лежит. Звоню, говорю, что столб упал, еду за электриками.

Когда в этом январе Поперечка осталась без электричества, староста Бусов помогал электрикам. Все то же – довезти до места на дрезине, обойти линию на лыжах, а то и полазать по столбам...

Красота неописуемая

Вот представьте. Лесная речка впадает в озеро, подковой огибая мыс. На берегу озера – деревенские дома. Старые, черные, двухэтажные. А на мысу кедровая роща, окружающая оставшиеся от монастыря церковь и колокольню. У всего этого есть имена собственные. Соезерская кедровая роща была посажена монахами аж в семнадцатом веке. Троицкая церковь и колокольня построены в 1748 году. Деревня на берегу – Соезерская Пустынь. Но местные жители называют местность «Максим», по названию давно почившего колхоза, наверное, имени Максима Горького.

Машина вязнет в свежем снегу на краю деревни. Владимир Бусов одалживает у хозяина ближайшего дома две пары широких охотничьих лыж, и мы отправляемся посмотреть на кедры и церковь.

Дорога идет мимо кладбища, она полностью заметена снегом.

– Я думал дорогу трактором расчистить, но старики говорят, что нельзя. Пойдем так, напрямик.

Напрямик – это по сугробам, мимо старого клуба, под кедры.

– Мы посадили здесь вокруг полторы тысячи кедров, – рассказывает Бусов. – Выкапывали ростки в роще и рассаживали. Медленно растут, я ходил, на свои смотрел, они сантиметров восемь прибавили. В прошлом году закрыли крышу церкви. Раньше надо было, конечно, не было бы этого, – показывает он на подгнившие стены внутри церкви.

В церкви нет части пола, через отсутствующие окна гуляет ветер, но в алтаре висят иконы, стоят миски со сгоревшими свечами. Иногда сюда приезжает священник, ведет службы.

Вокруг метет метель, размывая силуэты деревенских домов на далеком берегу – Приезжайте летом, – говорит Бусов, – тут красота неимоверная.