Вчера, 27 мая, в День библиотек, Андрей Аствацатуров заведующий кафедры истории зарубежных литератур СпбГУ, автор романов «Люди в голом», «Скунскамера», «Осень в карманах» и других провел публичную лекцию в библиотеке имени Добролюбова.
Дед Андрея Аствацатурова — знаменитый лингвист и литературовед Виктор Жирмунский, отец — филолог-германист Алексей Аствацатуров. В их доме бывали Анна Ахматова, Иосиф Бродский.
Андрей Аствацатуров - специалист по американской литературе. Сам как писатель известен в Европе, он участник международных книжных ярмарок и фестивалей в Москве, Санкт-Петербурге, Перми, Казани, Хельсинки, Красноярске, Новосибирске, Таллине, Лондоне, Турине, Нью-Йорке, Эдинбурге, Париже.
Темой лекции в Архангельске он выбрал городские мифы. Есть города, которые обрастают текстами, а есть большие и благополучные, которые текстов не имеют. В своей лекции Андрей Аствацатуров привел несколько примеров того, как известные писатели, философы создавали свои образы городов. Приводим несколько цитат из лекции.
О Петербурге:
«Петербург построенный в 18 веке не по наитию, как все другие города, а умозрительно. Петербург — место правильной геометрии. Территория абсолютной дисциплины и абсолютного надзора.
В 19 веке возник петербургский текст Пушкина — поэма «Медный всадник». В этой поэме Петербург - столичный город, широкий город, это разум, это такое репрессивное сознание. Нева закована в гранит, стихии все усмирены, все народы покорены. Город олицетворяет власть, стабильность, самодержавность, мощь.
«Невский проспект» - одна из самых петербургских повестей Гоголя. Начало — восхищение проспектом, Гоголь описывает, каких замечательных людей можно здесь встретить. Но потом оказывается, что видимое не всегда бывает реальностью. И вообще все это сон, бред, ахинея. Сам демон зажигает здесь лампы, чтобы показать все в ненастоящем виде. Петербург — это ложь. Это город, который проникнут злой демонической энергией. Какой-то злобной силой. Все, что видим в Петербурге — все фикция и обман. Чтобы стать нормальным человеком в Петербурге, надо стать сумасшедшим».
О Лондоне и Париже:
«Для Томаса Элиота Лондон — это абсолютный фантом, декорации. Это мир стагнации. Он описывает чиновников, которые идут в сити заниматься своими делами. Они одинаково хорошо одеты, но они для него - трупы. Ему видится дантовский ад. Эти люди ничтожные. Он вспоминает Данте, который попадает в ад и видит огромное количество людей, не знающих ни добра, ни зла. В рай их брать не за что — они добра не совершали, в ад их незачем. Кто это? А никто -ничтожные люди. Они и болтаются в преддверии ада, их очень много, не совершивших ничего. И по мысли Элиота современные люди живут такой же автоматической жизнью. Их мир - это мир, в котором нет проблесков жизни.
Элиот был наследником урбаниста Шарля Бодлера. Его урбанистические зарисовки «Парижские картины» весьма показательны. Бодлер Париж изображает как ад, а его обитателей - как трупов. Это город-муравейник, фантом, город нарисованный. Бодлер любит показать город, как животное, как гниющее грязное тело. Париж у него— город разврата».
Главный вопрос — как жить в этой среде человеку?
О культуре:
Немецкий философ О́свальд Шпе́нглер в 1918 году написал книгу «Закат Европы». Он рассказал, как культура умирает. Шпе́нглер заметил, что культура рождается, развивается и умирает. У Китая, например, было три разных культуры. Но каждая культура проходит одни и те же этапы. Шпе́нглер назвал их — весна, лето, осень, зима.
Весна, когда культура рождается. Тогда она несет в себе национальный дух - наука, архитектура очень национальные. Культура тогда вырастает из почвы. Вначале каждая культура имеет очень сильно окрашенную форму, она едина. А потом начинается деградация. Постепенно культура удаляется от почвы, например, кухня, музыка становятся все более интернациональными, космополитизируется искусство. И самое главное — из искусства исчезает стиль. Исчезновение стиля — это симптом, при том, очень важный. Американские небоскребы — это вообще исчезновение стиля. У подобных зданий архитектура может быть гениальной, конструкция великолепной, но это не стиль. Это очень важно понимать.
Финальный этап культуры — это цивилизация. Что происходит, когда культура умирает? Шпе́нглер говорит, это, когда страна отмирает, а вся жизнь стягивается в столицу. Когда есть один город, где все происходит, а все остальное неважно. Или, когда на смену нации приходит население, которому все равно где жить. Или, когда на смену человеку, который любит свою почву, культуру приходит интеллектуал, космополит, кочевник, интеллигент. Позднегородская жизнь — это создание огромных конструкций при маленькой, крошечной, микроскопической мысли».
Основными слушателями лекции были студенты - филологи САФУ, журналисты, писатели, читатели библиотеки. Многие после окончания встречи выстроились за автографом. Но только этим дело не ограничивалось - разговоры о том, сможет ли выжить культура, оторванная от почвы, продолжались.
А отвечая на вопросы о его личном Петербурге, Андрей Аствацатуров ответил, что это город, в котором он любит гулять. Этому способствуют его прямые и открытые улицы и проспекты. В Архангельске его поразила мощь Северной Двины. В восхищении он назвал ее «страшной рекой», Нева по сравнению с ней «сущая карлица», хотя в ноябре и пугает своим рокотом.
В конце вечера в благодарность за приглашение, Андрей Аствацатуров подарил Ольге Степиной, директору библиотеки имени Добролюбова сборник с говорящим названием «В Питере — жить». Свои тексты об этом городе создали 60 авторов, среди которых известные питерцы Борис Гребенщиков, Лиза Боярская, Андрей Аствацатуров, Евгений Водолазкин.
Оформил книгу Михаил Шемякин. По словам Аствацатурова он создал новый образ города, совсем не имперский. И это уже — современное прочтение Петербурга, городские мифы нашего времени.
