Большой китайский бабилей в Верколе. Как мы стали братьями и сёстрами

Бабилей – это праздник, чтобы сразу было понятно. И не просто праздник, а такой, о котором говорил Фёдор Абрамов: «Прожить жизнь – да не топнуть!» Есть у него рассказ под таким названием. 

Есть и моноспектакль Петербургского академического Малого драматического театра – театра Европы, по рассказам Фёдора Абрамова, который тоже называется «Бабилей». В прошлом году архангельские зрители видели его во время фестиваля «Родниковое слово». Играла в нём Вера Быкова, заслуженная артистка России.

Режиссёр и педагог Наталья Колотова. Артемие-Веркольский монастырь, 2017 годЭтот спектакль зрители смотрели так, что боялись вздохнуть. Вера Быкова менялась, играя то одну абрамовскую героиню, то другую, и в то же время была в чём‑то неизменно постоянной. Как будто взяла чистую высокую ноту и держала её весь спектакль.

После спектакля она рассказывала, что ездила в Верколу, общалась с односельчанами Фёдора Абрамова, от которых и получила эту чистую и высокую ноту, которая помогает ей каждый раз создавать этот бабилей – будто в первый и последний раз.

Наталья Колотова во время учёбы ЛГИТМиК

Этот спектакль поставила режиссёр Наталья Колотова. Она же за чистой абрамовской нотой ездила в Верколу ещё с первой, уже легендарной студенческой экспедицией в 1977 году. Это был второй курс Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК), ныне – Российский государственный институт сценических искусств (РГИСИ). Приезжали они в Верколу со своим руководителем Львом Додиным. Случилось это ровно сорок лет назад.

И вот сейчас Наталья Анатольевна Колотова привезла на родину Абрамова тоже второкурсников этого же театрального вуза. Только уже китайских студентов – 23 человека.

Та поездка сорокалетней давности стала началом чего‑то важного Наталья Колотова во время студенческой экспедиции в Верколу в 1977 годув отечественном театре. Спектакли «Братья и сёстры», «Дом» в Малый драматический ездили смотреть со всей страны. Это была не мода, а потребность. Время прошло, а эта потребность – вдохнуть настоящей жизни – никуда не делась.

Зачем приехали сюда, в архангельскую глубинку, китайские студенты? Сами они отвечают – мы хотим изменить китайский театр. Собственно для этого и был создан этот экспериментальный курс. Абитуриенты, приехавшие со всего Китая, прошедшие конкурс – тысяча человек на одно место – были приняты в Центральную академию драмы в Пекине. Но учёбу начали в Российском государственном институте сценических искусств в Петербурге. Как рассказывали сами студенты, драматический театр в Китае довольно слабый, требует перемен, в него буквально надо вдохнуть жизнь. Но должна быть база, основа, театральная школа. Китай выбрал русскую театральную школу с её системой Станиславского.

Китайские студенты уже сыграли в выпускном курсовом спектакле – это была «Капитанская дочка» Пушкина, на очереди Чехов и Достоевский. Русская классика, наполненная жизнью, страстями, даёт невероятные возможности для реализации всех талантов. И спектакль, по отзывам тех, кто его видел, получился особо пронзительным – и русскому классическому театру «новая кровь» на пользу.

Но, когда обучение в Петербурге закончилось, руководитель курса Наталья Анатольевна Колотова сказала: «Надо ехать в Верколу. Вы больше такого нигде не увидите. Это место меняет людей».

И китайские студенты поехали меняться в Верколу, прямо с чемоданами, ведь после Верколы они сразу отправлялись в Пекин.

Лучшее, что есть в жизни

Я спросила Наталью Анатольевну: вы на протяжении сорока лет ездите в Верколу. Деревня за это время очень изменилась? Она задумалась, а я сразу поняла, что вопрос бессмысленный. Это то же самое, что спросить: вы сорок лет читаете произведения Фёдора Абрамова, скажите, а Пекашино и его жители очень изменились? Можно изменить своё отношение к ним, увидеть что‑то новое, измениться самому под их воздействием. Но они неизменны. В этом‑то и весь смысл.

Я невольно вспомнила Мелентьевну из рассказа «Деревянные кони», когда очень поздно возвращалась в дом, в котором жила, и увидела распахнутую калитку. Её оставили специально, чтобы я не возилась с защёлкой. А потом вышла хозяйка и предложила – посреди ночи – шанежек с молоком, баньку. И всё было так мимодумно, как бы само собой. Как и у Мелентьевны – она просто жила, никаких подвигов не совершала, просто о всех заботилась – так, от души.

Татьяна Седунова, перед тем как разместить гостей в своей большой избе, напутствовала: вы будете жить в комнатах по несколько человек, сидеть за одним большим столом. Почувствуете себя братьями и сёстрами.

А назавтра, во время встречи с жителями села, кто‑то из детей спросил: «Семьи, в которых вы выросли, многодетные?» И китайские парни и девушки, которые стояли полукругом на сцене, дружно подняли указательный палец. В общем, один как перст.

Мы слышали о политике китайского государства: «одна семья – один ребёнок», но это где‑то далеко и непонятно. А тут перед нами стояли люди, которые не знали, что значит быть братьями и сёстрами в прямом смысле слова.

Потом прозвучал второй вопрос: «Как на гастролях в Китае восприняли «Братья и сестры?» Ответ последовал такой: по отзывам зрителей, «это было лучшее, что они видели в своей жизни».

Все – в хороводе

У нас всё делается в хороводе, то есть идёт непрерывная, вытекающая одна из другой цепочка событий. Сорок лет назад Наталья Колотова, тогда ровесница нынешних студентов, приехала вместе со своим курсом в Верколу, в результате той поездки появился их курсовой учебный спектакль «Братья и сёстры». В 1985 году Лев Додин поставил «Братья и сестры» в МДТ, и спектакль стал неким нравственным камертоном современного театра. В 2015 появился новый спектакль, с молодой частью труппы. С новой постановкой спектакля по приглашению губернатора Игоря Орлова труппа приехала в Архангельск. Спектакль длился шесть часов, но ни один зритель не покинул зал. Потом «Братья и сёстры» увидели в Китае. И вот китайские студенты приехали в Верколу – учиться быть братьями и сёстрами.

А это непросто. С другом – всё понятно. Он друг, значит, близкий человек. Перестал быть другом – расстались, хоть и тяжело. А брат может стать злейшим врагом, но братом при этом быть не перестанет. И как с этим жить? Об этом тоже есть много чего в русской классике. И её тоже будут играть китайские актёры.

И всё же веркольские братья и сёстры – другая тема. Веркольские мальчишки на время буквально обрели китайских братьев. Те с большим удовольствием играли с ними в футбол, ходили на рыбалку, просто дурачились. Ну, как бы это происходило с их собственными младшими братишками. Тоже – новый жизненный опыт.

Китайский театр начинается с Верколы

Пётр Егорович Абрамов, родительский дом которого стоял рядом с домом Фёдора Абрамова, сказал: «Веркола сейчас держится на Абрамове да монастыре». Наверное, не случайное сочетание. Обычно ведь нет пророка в своём Отечестве. Абрамов им стал в своей деревне, потому что сумел вытащить самое лучшее, что в ней есть, и показать миру. За этим, лучшим, и едут.

А потом – на лодку и через Пинегу в Артемие-Веркольский монастырь. Как раз по приезду студентов в Верколу в монастыре был престольный праздник – и это первое, что они увидели на пинежской земле. Праздник торжественный – ведь монастырский – и какой‑то тёплый, домашний – потому что много детей. Тогда они впервые исполнили православные духовные песнопения – прямо во дворе храма. И получилось, что поездка началось буквально с молитвы.

Вообще, казалось, что эту поездку кто‑то постоянно режиссирует. Конечно, таким режиссёром была Наталья Анатольевна, которая её организовала и направляла уже на месте. Но был ещё какой‑то невидимый направляющий промысел… Может быть, потому, что не простыми туристами приехали китайцы, а с некоей миссией – измениться самим и изменить мир. Пусть это локальная задача – сделать лучше китайскийдраматический театр. И оказалось, что без Верколы никак.

Такие разные лица

Эта поездка не имела никакой политической подоплёки. Только творческие задачи. Но, может, такие встречи и делают большую политику? Настоящую.

Когда Азмат в автобусе поёт: «Я солдат, мама, залечи мои раны. Я солдат, солдат забытой богом страны. Я герой, скажите мне, какого романа. О-о-о-о-о-о-о, уе, О-о-о-о-о-о-о», хочется плакать. Так мог петь твой сын или брат.

И всё же за три дня трудно стать братьями и сёстрами ещё вчера чужим людям. Но что очень важное произошло в этой поездке – китайцы обрели лица и имена. Они оказались такие разные. Как и мы.

А имена их останутся в музее Фёдора Абрамова. Об этом позаботился Илья Залывский, девятиклассник из Архангельска, который помогает музею. Он попросил список всех китайцев. Чтобы знали, что это были не какие‑то «безымянные китайцы», а у них есть красивые и звучные имена – Чжао Жунци, Линь Пэйфэн, Чэнь Сянюй – всего 25 человек, 23 студента и два преподавателя – Янь Чао и Бай Сяофань. А с ними преподаватели – Наталья Колотова и Алексей Астахов.

И на веки веков – при слове «китаец» Илья вспомнит весёлого Синлиня, с которым рыбачил белой ночью и который потом подарил ему удочку. Да, китайцы – это же те парни, с которыми играли в футбол, прыгали через костёр в ночь на Ивана Купала, пели возле костра песни Цоя. А ещё их «Господи, помилуй мя» возносилось к русским небесам.

Провожать китайцев вышло пол-села. Мальчишки до последнего гоняли мяч. Веркольский хор стоял не в нарядах, как при встрече, а в рабочей одежде: после проводов ещё огороды поливать – жара ведь стоит столько времени. Китайские девушки угощали их конфетами, повторяя: «Брать много!» И щедро насыпали в ладони. Наконец все сели в автобус, дверь захлопнулась. Но тут будто что‑то вспомнил Инь Хан. Двери открыли. Он выскочил – и по очереди обнял всех собравшихся бабушек и тётушек, которые стояли шеренгой возле автобуса. Хлопнул по руке парнишку, с которым подружился и на празднике сенокоса таскал на себе.

Веркольские пацаны незаметно кулаками размазывали слёзы, а Инь Хан их тоже не сдерживал, как и другие отъезжающие – всё же они поняли, что значит иметь братьев и что значит расставаться с ними. Возможно, навсегда. Без сомнения, они расскажут об этих чувствах на китайской сцене, играя русскую классику по системе Станиславского.

А кто знает, возможно, пройдёт время и кто‑то из этого курса привезёт потом в Верколу таких же студентов и скажет: «Вы такого больше нигде не увидите». И это будет правда.

Такой он, большой китайский бабилей – в постановке Натальи Колотовой и ещё кого‑то…