Образ правдолюбца – и в жизни, и в творчестве

Имя заслуженного художника России, скульптора Надежды Шек в Архангельске на слуху: недавно возле Добролюбовской библиотеки появился бюст Фёдора Абрамова её работы

И, похоже, образ писателя пришёлся по душе не только экспертному жюри, выбравшему этот проект из других работ, но и горожанам.

Надежда Шек – Для меня важно было передать характер писателя, сущность его как человека, – говорит автор памятника. – Главное в Абрамове – сила натуры. Бывают люди как бы не очень внятные, а тут всё ясно – яркий, выразительный образ честного северянина, правдолюбца в жизни и творчестве.

В мастерской скульптора Шек на стеллажах – готовые, почти законченные работы или ещё только начатые. Образы знакомые – Тыко Вылка, Рубцов, а вот ещё не до конца завершённый бюст известного архангельского поэта и философа – профессора Василия Матонина. На станке – тоже ещё в работе образ Луки Войно-Ясенецкого. Больших монументов нет, поскольку Надежда Шек предпочитает творить небольшие камерные скульптуры для помещений и залов.

Многие из этих работ демонстрировались на выставках в Архангельском музее изобразительного искусства и Выставочном зале Союза художников. По две работы Надежды Шек приобрели Третьяковская галерея и Русский музей.

– Портрет – это мой любимый жанр, – говорит Надежда Капитоновна. – Я люблю людей за их уникальность, за их страдания, за духовную красоту. Они сейчас есть, а потом их не будет. Таких людей уже не будет, будут другие. Иногда себя даже корю за застенчивость – хотелось бы сделать портрет какого‑то человека, который меня заинтересовал, но не могу так просто взять и подойти. Я сейчас много работаю с мемориальными досками, то есть с портретами замечательных людей, но уже ушедших, и потому остро ощущаю их неповторимость…

Во многих интервью скульптор утверждала, что её любимый материал – камень, мол, и фамилия Шек переводится с корейского как «камень». Но творческий человек всегда в поиске – ныне Надежда Капитоновна говорит, что полюбила работать с бронзой.

– Вот как лучше можно передать в портрете какую‑то неустойчивость, ранимость, смятение и трепетность души? – размышляет скульптор. – Бюст Николая Рубцова, что сейчас стоит в Емецке, его мы создавали вместе с мужем Николаем Овчинниковым, выполнен из серого шероховатого гранита. Другой портрет Рубцова я делала из очень жидкой глины, такой, что даже форма вибрировала под пальцами, отлила в бронзу. Его приобрёл наш музей изобразительного искусства. А камень – он стабильный, спокойный, ровный…

Мастер исходит только из своего внутреннего ощущения создаваемого образа, которое словами не передать, но которое кто‑то назвал муками творчества, и признаётся, что в некоторые моменты даже плачет от бессилия, если не находит пластической формы для выражения образа. Руки – главный инструмент скульптора, всегда видно, как они делали свою работу – нежно прикасались к будущей скульптуре или энергично подправляли, придавая нужную форму. Скульптура помнит каждое прикосновение, утверждает Надежда Шек.

– Меня все журналисты спрашивают, мол, сколько времени вы тратите на каждую работу, – говорит мастер. – А я всегда затрудняюсь ответить, поскольку не слежу за временем, когда встаю к станку. И потом – какой‑то образ у меня в голове уже сложился, я не могу работать, предварительно не изучив, к примеру, фотографии или лицо изображаемого. Зря глину месить не люблю… Работа художника начинается задолго до того, как он встаёт перед станком. Ночью мозг продолжает работу.

На не менее «избитый» журналистский вопрос о планах Надежда Шек ответила, что очень хочет поработать над памятником Антонию Сийскому к 500‑летию монастыря. Уже есть проект, благословение митрополита, но, вероятно, эту работу придётся пока отложить из‑за банальных финансовых проблем.

– Ещё моя мечта – создать памятник блаженной Ксении Петербургской, моей небесной покровительнице – я приняла крещение в день её памяти. Я пока только думаю над этим, но в маймаксанском храме Ксении Петербургской об этой моей мечте знают и ждут её воплощения. Эскиз у меня тоже готов, но он ещё не окончательный…

Из всех скульптурных образов, находящихся в мастерской Шек, интересны все, в том числе образ отца, который много сделал для того, чтобы дочка получила высшее художественное образование. Но, кажется, выделяется одна деревянная скульптура, хотя автор и говорит, что дерево – не самый её любимый материал. Одинокая сгорбленная фигура женщины в национальном корейском платье ханбок, бредущая по дороге.

Как пояснила автор, образ навеян реальной женщиной – тётушкой Надежды Шек, которая была в своё время выслана с Дальнего Востока в Среднюю Азию, как и вся семья будущего скульптора, и как все другие советские корейцы, а её сын остался по ту сторону границы, предполагая, что временно. О его судьбе мать ничего не знала до конца жизни и так никогда с ним больше не виделась…

К слову, Надежда Шек никогда не думает о том, как бы создавать свои творения так, чтобы понравиться зрителю.

– Зритель разный, всем не угодишь, – считает Надежда Капитоновна. – Приятно, если работа понравилась, и зрители хвалят, но если и критикуют – это тоже нормально. Художнику надо быть готовым к разным оценкам. Думаю, просто надо быть честным перед собой и перед Создателем…