Директор НМИЦ онкологии имени Н. Н. Петрова минздрава России рассказал о проблемах и возможностях российской онкологии в целом и архангельской службы, в частности, корреспонденту «Правды Севера».
– Алексей Михайлович, вы много раз бывали в Архангельске. Даже в одном из интервью как‑то признались, что дружите с Архангельском больше, чем с другими городами. Какова цель нынешнего визита?
– В этот раз программа очень насыщенная. У нас был запланирован ряд важных встреч: с губернатором, с руководством регионального минздрава, главными врачами профильных медицинских учреждений. На федеральном уровне поставлены большие задачи по снижению смертности от онкологических заболеваний и развитию онкологической помощи населению. Одна из функций нашего медицинского центра – методическая работа в регионах. Наши эксперты помогают онкологическим службам на местах осуществлять все виды деятельности. И за этот год мы посетили уже все регионы СЗФО. Визит в Архангельск – это тоже плановая поездка. Но, безусловно, сотрудничество с онкологической службой вашего региона началось давно. И Архангельск был первым городом, куда я в 2010 году приехал в качестве директора национального медицинского центра.
– Во время прошлого визита вы много говорили о необходимости внедрения скрининговых программ, которые позволили бы «поймать» рак на начальной стадии. И выражали надежду, что Архангельская область присоединится к таким программам. Надежды оправдались?
– Заинтересованность со стороны руководства региона в этом вопросе мы почувствовали. Игорь Анатольевич Орлов – практичный человек. И как глава региона он в первую очередь выступает за эффективные методы, которые могут дать результаты в ближайшее время. К сотрудничеству мы готовы. Пилотный проект по скринингу рака молочной железы уже запущен в Мурманске. Проблема, действительно, актуальная. Поскольку снижение смертности – комплексная и системная задача. И если так перевести в цифры, то непосредственная работа онкологической службы – лечение онкологических больных – составляет лишь третью часть в этой системе, а две третьих – это первичная и вторичная профилактика, раннее выявление онкологических заболеваний.
Можно долго критиковать диспансеризацию, но первые положительные результаты от её введения были получены сразу же, и с каждым годом диспансеризация совершенствуется.
– Но скрининг – это не совсем диспансеризация.
– Когда мы говорим о скрининге, то в первую очередь говорим о трёх нозологических формах – это рак молочной железы, рак шейки матки, колоректальный рак.
– Почему только о трёх?
– Потому что это не просто социально значимые заболевания, но при этих заболеваниях скрининг ещё и очень эффективен. Например, рак поджелудочной железы – высокая летальность, даже если рак выявлен на ранней стадии. Или рак лёгких – тоже социально значимое заболевание. Но скрининг здесь – это лишь двадцать процентов успеха. Поскольку пока есть только отдельные сведения об эффективности низкодозных компьютерных томографий. И основное в борьбе с раком лёгкого – это всё‑таки первичная профилактика, борьба с курением.
– А флюорография?
– Для раннего выявления рака лёгких это неэффективно. Флюорография если и выявляет рак, то на поздних стадиях. Хотя рентгенография, флюорография должны делаться. Ведь кроме рака лёгких есть много других заболеваний. Например, туберкулёз.
– Алексей Михайлович, если говорить в целом о работе онкологической службы области, как вы её оцениваете?
– Архангельск характеризуется хорошим состоянием работы онкологической службы.
Онкологический диспансер – это хорошо работающее подразделение: слаженный коллектив, много современных технологий.
Хотя в то же время, это мы обсуждали с губернатором, онкология – сложная дисциплина, поскольку требует вложений и постоянного поддержания на высоком уровне технического оснащения. Должен постоянно обновляться парк диагностической и лечебной аппаратуры, чтобы соответствовать современному уровню. А что касается первичного звена, то у вас те же проблемы, что и по всей России.
– Специалистов не хватает?
– Да. Дефицит специалистов. Всё вроде бы работает, но это больное место. Требуются системные решения на уровне страны, разработка механизмов мотивации, чтобы специалисты закреплялись и совершенствовались.
– По поводу показателей заболеваемости и смертности от онкологических заболеваний Архангельская область на каком месте?
– Срединное положение. В целом весь СЗФО по сравнению с Российской Федерацией, если взять интегральный показатель по злокачественным заболеваниям, характеризуется более высокой заболеваемостью. И смертность тоже несколько выше. У Архангельска – промежуточное положение, даже ближе, наверное, к лучшему.
Если взять по отдельным нозологическим формам, то Архангельск относится к региону с более высокой смертностью, чем в других регионах, по раку желудка, колоректальному раку. Это типично для северных регионов. Наверное, связано с курением и большим злоупотреблением алкоголя.
– То есть это обусловлено не какой‑то северной спецификой, а именно самодисциплиной?
– Ну а какие тут особенности региона? Если взять в целом мировую статистику, то, наверное, в Чернобыле есть особенность – щитовидная железа. В южных регионах, где чаще встречаются паразитарные поражения, гепатиты В и С – преобладает рак печени. Всё остальное – это общеизвестные факторы: курение, алкоголь, неправильное питание, образ жизни.
Что ещё из особенностей? Заболеваемость и смертность от рака лёгкого. Если у женщин Архангельской области заболеваемость ниже, чем у мужчин, то смертность от рака лёгкого у женщин, наоборот, растёт. И динамика охвата курением женщин, к сожалению, имеет тенденцию к росту.
А в целом, если взять интегральный показатель смертности от злокачественных новообразований в Архангельской области, то он снижается. За последние двадцать лет я посмотрел статистику – где‑то на четыре процента снизился.
– В 2015 году, по статистике областного минздрава, смертность от онкологических заболеваний составляла 124 случая на 100 тысяч населения. Это средний показатель?
– Средний. Смертность в России сейчас – 122 на 100 тысяч, а в СЗФО – 127. И если говорить об Архангельской области, то отрыв незначительный.
– Пять тысяч злокачественных новообразований, которые выявляются ежегодно у жителей области – это тоже средний показатель?
– От этого, к сожалению, никуда не деться. И в перспективе абсолютное число умерших от злокачественных новообразований, действительно, растёт.
– То есть люди стали чаще доживать до своего рака?
– Да. Количество людей преклонного возраста увеличивается, и абсолютное число увеличивается. Это естественное явление, и Архангельская область тут особо никак не выделяется.
– И всё‑таки, почему один заболевает онкологией, а другой – нет? Это генетика, наследственность?
– В силу разных причин. С одной стороны, действительно, генетика. Сейчас основная теория возникновения генетических онкологических заболеваний – это наличие мутации в генах. Причём наличие одного-двух дефективных генов не является толчком к развитию онкологического заболевания. В течение жизни факторы накапливаются, и с возрастом возникает онкологическое заболевание. Если дефектов с рождения много, то процесс запускается раньше.
Но таких генетических заболеваний, если говорить в целом, всего 3–5 процентов. Так, например, рак яичника – 10–15 процентов наследственное возникновение. Рак молочной железы – до 10 процентов. Более 5 процентов – колоректальный рак. А всё остальное – приобретённый рак. И здесь можно говорить только о факторах риска: возраст после 50 лет, курение, некоторые инфекции.
Так, например, вирус папилломы человека (ВПЧ) способен вызвать рак шейки матки, урогенитальной области, рак прямой кишки. Доказано, что рак пищевода и даже лёгких причастны к ВПЧ-инфекции. Также из инфекций – бактерия хеликобактер, которая может стать причиной рака желудка. Или, например, как я уже говорил, гепатит В и С – рак печени.
– А есть данные о том, потребление каких продуктов связано с развитием онкологии?
– Доказано, что колоректальный рак чаще развивается у тех, кто преимущественно питается красным мясом и консервированными продуктами. Особенно, консервированным мясом. И реже возникает колоректальный рак и рак желудка у тех, кто употребляет в пищу много овощей, фруктов, витамина С. Это доказано. Но механизм, безусловено, тонкий. И мы пока многого, действительно, не знаем.
– А сама флюорография, рентген, какие‑то другие обследования, где есть излучение, могут спровоцировать онкологию?
– Могут. Ультрафиолетовое излучение, солнечные лучи – это тоже очень серьёзный фактор для возникновения рака кожи. Мы так привыкли загорать и долгие годы агитировали за это, облучали детей в садиках массово. И поколение, которое облучалось в те годы, затем выдало всплеск онкологических заболеваний.
Сейчас изучается роль УЗИ, проводятся исследования о том, как влияет на организм человека сотовый телефон… Но если это всё пока на стадии исследований, то тот факт, что рентген является фактором риска возникновения онкологических заболеваний – это доказано. Другое дело, всегда надо взвешивать вред и пользу. Безусловно, частые исследования не рекомендуются никому. Но есть такое понятие, как безопасная доза, которую допустимо получить в течение года. И, например, одно исследование КТ никак не спровоцирует развитие болезни.
– Анализ крови на онкомаркеры: с его помощью можно диагностировать рак на ранней стадии?
– Нет. Это большое заблуждение. Никакие онкомаркеры не применяются для ранней диагностики рака. К сожалению, в некоторых регионах коммерсанты, действительно, ставят лаборатории и убеждают людей, что необходимо пройти обследование «для профилактики», но онкомаркеры могут использоваться, когда диагноз уже поставлен и требуется оценить эффективность проводимого лечения.
Повторюсь, самое лучшее средство борьбы с онкологическими заболеваниями и смертностью – это профилактика. Учитесь беречь себя. Тот проживет долго, кто заботится о себе с раннего возраста. И помните, что никакие онкологи не сделают вам столько хорошего, сколько вы сами можете сделать для себя.
