Санавиация Севера: спасти жизнь, несмотря на болтанку

Службе санитарной авиации Архангельской области в этом году исполнилось 80 лет, и даже в самые тяжкие времена она не прекращала свою работу. 

Сегодня собственной санавиацией могут похвастаться лишь 34 региона России, и Поморье – в их числе. С нашими расстояниями и медвежьими уголками, до которых только на крыльях можно долететь, без этой небесной скорой помощи просто не обойтись.

А начиналось всё в тридцатые с четырёх санитарных самолётов на Кегострове. В 1955‑м служба санавиации вошла в состав Архангельской областной клинической больницы. Официально это отделение экстренной консультативной скорой медицинской помощи. Но все, включая самих его сотрудников, предпочитают старое доброе название – «санавиация».

Почти каждый день, а порой и не по одному разу, служба принимает вызов и спешит на помощь в дальние дали. В день её рождения – 27 февраля – врач-анестезиолог Евгений Малышкин и медсестра Ирина Малугина на Л-410 полетели в Котлас, чтобы забрать сразу четверых пациентов. В том числе – 14‑летнего подростка с переломом бедра и шестимесячного малыша с патологией печени из Коряжмы.

– В местных лечебных учреждениях им уже оказали посильную помощь, но всем четверым потребовались возможности областной медицины. Наиболее тяжёлый из этих пациентов – мужчина с аневризмой бедренной артерии. И всё же это ещё не самые срочные случаи по сравнению с кровотечением и родами, – рассказывает Алексей Преловский, руководитель отделения и заместитель главного врача областной больницы по экстренной помощи.

В военно-полевых условиях

– Алексей Вадимович, как бы вы определили: что такое санавиация?

– Это огромная машина, сложный механизм. Мы ведь эвакуируем пациентов не только воздушным транспортом. У нас есть реанимобили, оснащённые всем необходимым оборудованием, на них работают высококлассные водители. Ездим по трассе М8, доставляем в Архангельск потерпевших в ДТП, забираем больных Руководитель отделения экстренной консультативной скорой медицинской помощи Алексей Преловский.из близлежащих районов.

Сердце службы – диспетчерская. Наш диспетчер принимает вызовы круглосуточно и сразу связывается с диспетчерами аэропорта Васьково. Второй Архангельский объединённый авиаотряд – наш давний партнёр. Получив санзадание, там сразу решают, какой самолёт или вертолёт предоставить и когда вылет. Медицинская бригада собирается в течение часа.

– А врачи и медсёстры у санавиации свои?

– В штате отделения только две медсестры, ещё шестнадцать работают в больнице и тоже летают по санзаданиям. А вот все врачи у нас – только совместители. То есть они занимаются больными в стационаре, а во время дежурства всегда готовы по звонку собраться и полететь. Исключение – страдающие аэрофобией, их мы не привлекаем.

– И у врачей каких специальностей самый большой налёт часов?

– Чаще других санавиации требуются анестезиологи-реаниматологи, хирурги общего профиля и нейрохирурги, травматологи и акушеры-гинекологи.

От работы в стационаре санитарная авиация отличается тем, что оказывать помощь порой приходится буквально в военно-полевых условиях. Например, делать операцию на столе в деревенской избе. Но помочь на месте – это ещё не всё. Почти в ста процентах случаев больного надо в стабильном состоянии доставить в Архангельск.

– Даже здоровые люди порой плохо переносят перелёты…

– Да, причём на больших лайнерах. А по санзаданиям работает малая авиация. В нашей области это самолёты Л-410, Ан-2 и вертолёт Ми-8 с медицинским модулем.

Из самолётов Л-410 более пригоден для перевозки больных. В салоне Ан-2 зимой холодно, маленьких детей совсем невозможно возить. Зато он может сесть хоть на картофельное поле, а взлётно-посадочных полос для Л-410 в области всего семь.

Но вся малая авиация – это воздушные потоки, ямы, болтанка, перепады атмосферного давления. Корпус не герметизирован, и даже у здорового человека может возникнуть гипоксия. А для больного такие нагрузки порой смертельно опасны. Поэтому пилот всегда спрашивает: высота не ограничена? Если нет, он может подняться на три километра, там не болтает и всё прекрасно. Но у пациента с черепно-мозговой травмой на такой высоте может возникнуть отёк мозга, остановиться дыхание. Поэтому приходится лететь ниже, терпеть болтанку и в таких условиях ещё оказывать медицинскую помощь.

«Если оставить – погибнут»

– Всегда ли удаётся довезти пациентов?

– Мы делаем всё для того, чтобы пациенты не погибали в дороге и потом в больнице. Но порой больные, к которым мы прилетаем, находятся в крайне тяжёлом состоянии и, по сути, не транспортабельны. Если оставить – совершенно точно погибнут. Поэтому мы идём на риск и стараемся перевезти их в Архангельск. К сожалению, крайне редко, но бывает, что это не удаётся.

Для самых экстренных случаев в двух минутах езды с мигалкой от нашей больницы есть вертолётная площадка. Мы просим пилота приземлиться туда, чтобы не тратить время на дорогу из Васьково. Две минуты – и пациент уже в приёмном покое.

– Много вызовов поступает в вашу службу?

– Много – до 1200 в год. И число их растёт, особенно летом, когда врачи-специалисты в районах уходят в отпуск.

Но мы прогнозируем, что с вводом в эксплуатацию перинатального центра станет меньше вылетов к роженицам. Их будут заблаговременно доставлять в Архангельск другими видами транспорта. А санавиация будет подключаться только в случае срочных родов.

– А кто может вызвать санавиацию? У самого больного есть такое право?

– Мы принимаем санзадания только от медработников в районах. Но бывают ситуации, когда человек попадает в беду там, где поблизости вообще никого нет. Например, происходит несчастный случай на охоте или рыбалке.

Тогда пострадавший звонит по мобильному телефону в службу спасения, и она замыкает его на нас. Мы связываемся с авиаотрядом, находим точку, где всё случилось, – а это может быть озеро или болото, – со спасателями туда вылетаем, зависаем, они его в люльке поднимают на борт, оказываем помощь, эвакуируем в Архангельск.

– Недавно наша санавиация ­доставила на операцию в Санкт-Петербург из Севе­родвинска 15‑летнего Ваню Крапивина, который получил тяжёлую травму головы, защищая маму от преступника. Часто ли приходится летать в другие регионы?

– Да. Эвакуируем больных в федеральные центры Москвы и Санкт-Петербурга для лечения. До двадцати раз в год транспортируем пациентов с тяжёлыми ожогами в Нижний Новгород. У нас в области нет ожогового центра, а там им оказывают всю необходимую помощь, вплоть до пластики. Работаем с Ненецким округом. Когда в декабре там произошла авиакатастрофа, шестнадцать наших медработников вылетали в Нарьян-Мар.

– Таким регионам, как наш, санавиация нужна как воздух. Планируется ли её развивать?

– Разумеется. Сейчас реализуется приоритетный президентский проект по обеспечению своевременной экстренной медицинской помощью проживающих в труднодоступных районах страны. Я уже упоминал вертолёт Ми-8 МТС, приобретённый в прошлом году, – он стал большим подспорьем в нашей работе.

Сейчас перед нами поставлена задача снизить смертность от инфарктов, инсультов и от травматизма. Необходимо как можно раньше эвакуировать таких пациентов в областной центр для применения всех современных методов лечения.

– А вы давно работаете в санавиации?

– С 1986 года.

– Сами летаете по заданиям?

И тут за руководителя отвечают сотрудники отделения:

– Ещё как летает!