Эти редкие специалисты «раскрывают» не только иконы, но и храмы, музеи, местных святых и города
Главный принцип – как у медиков
Что в первую очередь приходит на ум, когда люди говорят о Каргополе? Уникальный церковный и храмовый ансамбль. А душой каждого храма является его иконостас.
О том, как сохраняют и восстанавливают иконы в Каргополе, рассказывает заведующая реставрационной мастерской местного историко-архитектурного художественного музея Марина Рягузова.
– По образованию я искусствовед, начинала учиться в институте имени Репина в Ленинграде, а закончила уже в Санкт-Петербурге. После окончания выбрала квалификацию реставратора. Хоть изначально это было вторичным образованием, в результате реставрация стала самым важным делом жизни, – говорит мастер.
Марина Леонидовна несколько лет проходила профессиональную переподготовку и множество стажировок – сначала в Вологодском филиале Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени академика Грабаря, а затем и в главном филиале в Москве.
Первое время Марина Рягузова совмещала в каргопольском музее две должности – хранителя и реставратора, а затем полностью перешла на реставрацию. Теперь она единственный реставратор такого уровня в Каргополе.
По её рабочему столу сразу и не поймёшь, к кому попадаешь, то ли это врач – здесь и шприцы, и пинцеты, и хирургические ножи, а одета Марина Леонидовна в белый халат; то ли художник – кисти, разные растворы и краски тоже в изобилии. Но одно можно сказать определённо – к своей работе она относится с медицинской точностью, и «лечить» иконы для неё почти священный процесс, в котором нет места спешке и ошибкам.
– У нас, как и у медиков, самый главный принцип – не навредить. Моя основная задача как реставратора – сохранять и укреплять иконы. А сохранить их бывает очень сложно. В первую очередь потому, что раньше иконы «чистили» и «чинили», прямо скажем, варварскими способами: покрывали олифой, натирали щёлоком, тёрли губками. Таким образом порой стиралась вся живопись. Хотя иногда, на счастье современных реставраторов, случалось и так, что по старой иконе писали новый образ. Почему на счастье? Потому что новый слой можно перенести на другое полотно, а старый – восстановить. Так у нас получится сразу две иконы.
Музеи и храмы часто грешат тем, что не соблюдают нужную для икон влажность и температуру. Из-за этого дерево рассыхается и на иконе появляются вздутия левкаса (грунтовой основы). Следить за тем, чтобы этого не происходило – одна из главных задач реставратора. Если икона всё же начинает разрушаться, её отправляют на консервацию.
Когда икона попадает в мастерскую, сначала её чистят от пыли и грязи. Делается это обычно спиртовым раствором, который наносится кистью или шприцом с тонкой иглой. Дальше реставратор берётся за медицинские инструменты – ведь чтобы не задеть повреждённые участки, нужна максимальная точность. Кстати, свои скальпели Марина Леонидовна затачивает у местных врачей, говорит, у них самые лучшие точильные камни.
– После обработки мы готовим раствор рыбьего (осетрового) клея. Почему именно рыбий клей? Потому что все старинные грунты связывались с основой именно на нём. А мы стараемся работать теми материалами, из которых сделаны иконы. Хотя сейчас и существует очень много новых технологий, но методика московской реставрации, которую я изучала в центре Грабаря и по которой работаю, держится на традиционных технологиях и материалах, – продолжает реставратор.
Этот клей – безумно дорогой материал. Раньше его делали из рыбьих пузырей, а сейчас используются тонкие слои рыбы. Он очень долго хранится, но его сложно варить. На это нужно потратить около двух дней и соблюдать чёткую технологию на всех стадиях – сначала его замачивают, затем разминают, а в конце варят на паровой бане и сушат. А потом ещё на день оставляют в дистиллированной воде, и только тогда он будет готов к работе!
После очистки и укрепления иконы специальный реставрационный совет решает, стоит ли восстанавливать её полностью. По русской традиции повреждения обычно оставляют, но иногда делают и по‑другому – иконы «раскрывают» (снимают слой олифы), подводят основу и обновляют образ.
Каждый раз – явление
Марина Леонидовна говорит, что впечатления от «раскрытия» икон всегда очень яркие:
– Каждый раз это целое событие, явление. Ведь у всех икон есть свои секреты. Например, когда мастера – выходцы из крестьянской среды, это сразу видно. Видно чистый порыв веры, удивление перед небесными явлениями, искреннее почитание святых – всё это очень сказывается. Когда икона открывается, это всегда удивительно.
Иконы для реставрации отбирает всё тот же реставрационный совет. А восстанавливают их для самых разных целей – для занятий, выставок и различных событий. Например, в следующем году музей будет праздновать своё столетие, и к юбилею готовятся иконы из его архивов.
– У нас как говорят – чем древней икона, тем она легче реставрируется, – продолжает реставратор. Звучит странно, но на самом деле, если разобраться, всё очень логично. Просто раньше очень строго соблюдалась технология исполнения иконы. К написанию образов подходили не только с технической стороны, но и с символической – икона обожествлялась, поэтому и относились к ней трепетно. А начиная с XVII–XVIII века иконописцы начинали отступать от этих строгих правил и нарушать их. А ощущаем мы это сейчас – во время реставрации.
Ещё одна особенность работы в том, что местных северных святых не так много в иконописи. А за пределами Архангельской области о них вообще почти не знают. Например, святой Александр Ошевенский. Икону с его образом мастер восстанавливала два года. По её словам, сейчас идёт подъём интереса к иконописи – особенно со стороны церкви, которая часто обращается за помощью в музей. А обращаются в мастерскую потому, что реставраторов, которые понимают всю ценность сохранившихся в храмах икон, не так много.
– Это очень важная работа, хватило бы сил и времени всем помочь, – говорит Мария Рягузова.
За всё время работы Мария Леонидовна «раскрыла» порядка десяти икон, но, как она сама говорит, каждая икона назначает своё время.
Материал подготовлен при поддержке съёмочной группы фильма «Три столетия музеев», который создаётся на средства гранта от минитерства культуры Архангельской области.
