Разговаривала с Тамарой Михайловной Гудимой, доктором философских наук, политиком и культурологом, которая вернулась из Верколы, куда ездила на празднование столетия Людмилы Крутиковой-Абрамовой
Она делилась впечатлениями по этому поводу. И они получились не самые радостные. Почему? Вроде изменения в деревне, как говорится, прошли позитивные, к примеру, появилась дорожка к могилам Фёдора Александровича и Людмилы Владимировны. Но Тамара Михайловна по этому поводу сказала так: «Просто всё закатали в бетон».
Но люди, которые это делали и финансировали, ведь хотели как лучше. Тем более, возникает опасение – а не окажется ли под слоем такого же бетона живая память о Фёдоре Александровиче и Людмиле Владимировне?
И вопрос очень важный. Сейчас Веркола не имеет никакого особого статуса – значит, преобразования, которые там происходят, ни с кем не согласовываются. Это особенно опасно, если появляются большие деньги, а они порой имеют разрушительную силу. В чём самая большая опасность подстерегает здесь Верколу с точки зрения Тамары Гудимы? В том, что в деревне может не остаться живой памяти, связанной с именем Фёдора Александровича Абрамова.
Это тот случай, когда есть повод остановиться, задуматься и порассуждать. Ведь все хотят как лучше, точно никто не собирается уничтожать память. Но когда в такую тонкую сферу вторгаются деньги и политика, вряд ли можно ждать чего‑то живого и подлинного.
Много споров вызвала и скульптура женщины-труженицы работы заслуженного художника России Сергея Сюхина, которую установили рядом с лиственницей – с неё начинается главный роман Фёдора Абрамова. И это тоже место живой памяти. Жители Верколы уверены, что они вправе сами распоряжаться в своей деревне, как считают нужным. Но, как говорится, есть и другое мнение. И оно тоже имеет право быть услышанным.
Но… Прежде всего, не хотелось, чтобы имя Фёдора Александровича Абрамова было связано с раздором. А он – увы – наметился!
Да, про ковыль я не забыла. Тамара Михайловна рассказывала, как несколько лет бригада учёных восстанавливала эту траву на Куликовом поле. И сейчас можно увидеть то, что видели русские воины в день перед знаменательной битвой – как взлохмачивал ветер ковыль-траву и как расправлял её… Для кого‑то это были последние впечатления в жизни. Впереди – бой… За Родину…
Это и есть живая память. Ведь можно было поставить бетонные кресты и дорожки и ещё много чего, потратив огромные деньги. И убить всё живое.
Так что же нам надо сделать, чтобы в Верколе, если следовать этому образу, проросла ковыль-трава живой памяти? Об этом мы как раз и говорили с Тамарой Михайловной Гудимой. Интервью с ней – на 20-й странице.
