За проживание на Севере нам всем приходится платить здоровьем, констатирует профессор Анатолий Грибанов, всю жизнь изучающий механизмы адаптации человека в наших широтах
Но, по его словам, есть способы помочь организму.
Адаптация длиною в жизнь
Вот мы привыкли считать адаптацию всего лишь временными трудностями: вроде как пережил — дальше легче. Оказывается, это всё про так называемый острый период. А вообще, адаптация к таким условиям, как наши, — это состояние длиною в жизнь, говорит Анатолий Грибанов. И если механизмы адаптации начинают «сбоить» или вовсе «отключаются», это чревато для северянина самыми разными заболеваниями.
Анатолий Владимирович — создатель института, который теперь носит название — институт медико-биологических исследований Северного Арктического федерального университета, сегодня главный его научный сотрудник, доктор медицинских наук, профессор. Последние лет двадцать Грибанов и его команда изучают механизмы адаптации северян малораспространенным методом — с помощью «нейрометра». Так по-простому, неофициально, называют аппаратно-программный комплекс для исследования энергетического состояния головного мозга. Ученые нацелены разработать с его помощью методику раннего выявления отклонений в работе организма, вызываемых условиями местности. Говорят, энергообмен в мозге — хороший маркер адаптивных реакций.
— Механизм адаптации на самом деле очень сложен, попробуй его улови. В организме человека еще никаких видимых изменений не происходит, но уже начинаются изменения на уровне центральной нервной системы, — рассказывает профессор Грибанов. — Наши исследования подтвердили, что эти изменения можно диагностировать уже на самом раннем этапе, а, значит, уже на этом этапе принять меры. По особенностям распределения потенциала можно судить о развитии функциональных нарушений.
Через «нейрометр» прошли уже порядка тысячи жителей области, от школьников до пожилых людей. Результаты оказались довольно любопытные, а местами даже неожиданные для наших ученых.
— У всех северян, независимо от возраста, показатели энергетической активности мозга оказались выше, чем у жителей средней полосы. Это подтверждает, что в состоянии адаптации мозг тратит больше энергии,— рассказывает Анатолий Грибанов. — Но я не ожидал, что показатели будут выше и при локальном охлаждении, когда мы опускали руку испытуемого в ледяную воду на одну минуту. А показатели росли прямо на глазах! Более того, когда руку вынимали из воды, в восстановительный период они также продолжали расти. То есть мозгу по-прежнему требовалось больше энергии. Отсюда и ощущение «вечной» усталости у северянина. Мы действительно устаем намного быстрее.
Кстати, исследования показали, что механизмы адаптации у женщин и мужчин несколько отличаются, но у живущих на севере — в меньшей степени.
Зато нашли разницу между «физиками» и «лириками». Оказалось, что лучше адаптируются «правополушарные», то есть те, у кого больше развито правое полушарие, отвечающее за образное мышление. «Левополушарные», более склонные к точным наукам, люди, в этом проигрывают.
Наиболее же уязвим к действию неблагоприятных факторов среды, по словам профессора Грибанова, детский организм — из-за ненадежности еще формирующихся функциональных систем.
Зима осени тяжелее
А не так давно Анатолий Грибанов и его аспирантка Ольга Котцова впервые с помощью «нейрометра» провели исследование энергетического состояния мозга в зависимости от сезонов года на Севере. На этот раз взяли людей в возрасте от 28 до 33 лет — активно работающих, но еще не нагруженных «возрастными» болячками.
Самым благоприятным временем для северян в плане энергетического состояния мозга показала себя осень. Впрочем, по словам Грибанова, науке это уже было известно. А вот северная весна всех смутила: показатели мозговой активности в марте скачут, результаты очень противоречивые, «полная каша».
— Выходит, в марте мы все немного не в себе, как мартовские коты, — шутит Анатолий Владимирович.
Но самыми тяжелыми для мозга оказались северная зима и особенно северное лето: ученые не ожидали, что эти периоды окажутся настолько неблагоприятными.
— Мы предположили, что это связано с фотопериодизмом на Севере, — говорит Анатолий Владимирович. — И когда света мало, и когда его много — организму очень тяжело. Есть даже термин такой — «световое загрязнение». И хотя его обычно применяют к более высоким широтам, у нас это загрязнение тоже есть. Когда мы были в Петрозаводске, на конференции, посвященной световому загрязнению, там много говорилось о том, что в конечном итоге оно приводит к онкологическим заболеваниям. Коллеги, занимающиеся этой проблемой, советовали строго соблюдать световой режим и избегать резкой смены освещения, даже в туалет ночью ходить не включая свет, самое большее — с красным фонариком. Потому что красный свет менее вреден.
Соблюдать световой режим — это значит, не менее восьми часов в сутки проводить в полной темноте, когда выключены абсолютно все источники света, включая телефонные и компьютерные экраны, поясняет Анатолий Владимирович. Кроме того, не включать яркий свет сразу при пробуждении, особенно зимой, когда за окном темнотища. А днем, напротив, не проводить время в темноте и по возможности избегать резкой смены освещения. В этом смысле типичная ситуация, когда идешь зимним днем по городу почти в полной темноте, а затем заходишь в освещенный зал магазина или вестибюль учреждения, для организма крайне опасна. Именно поэтому профессор считает, что в северных городах и поселках просто обязано быть хорошее уличное освещение.
Можно ли подстроить световой режим под индивидуальный режим сна и бодрствования?
— Ночь есть ночь, и она должна ею оставаться, — категорически заявляет Анатолий Грибанов. — Поэтому у нас на Севере крайне важно иметь на окнах шторы, не пропускающие свет. Кстати, для меня загадка, почему таких штор до сих пор нет в наших гостиницах. Конечно, совсем без стрессов жить не получится, но нужно стремиться их минимизировать там, где это возможно.
15 минут в день
Помочь своему организму можно также, «подкормив» его так называемыми адаптогенами, рассказывает Анатолий Владимирович. Существуют препараты, специально разработанные для облегчения адаптации, они доказали свой эффект, но не факт, что вы найдете их в аптеках. Зато всегда найдете экстракт женьшеня и экстракт элеутерококка. Это тоже мощные адаптогены, говорит профессор.
А еще Анатолий Грибанов советует физические упражнения, но тоже не всякие.
В 1982 году он получил медаль ВДНХ за разработку рекомендаций по повышению адаптации детей и подростков к условиям Севера средствами физической культуры.
— Я исследовал ребят, занимающихся разными направлениями в детско-юношеских спортивных школах, и выделил тех, чьи показатели здоровья совпадали с показателями детей и подростков средней полосы. Взял те упражнения, которые этому способствовали. В основном это упражнения на свежем воздухе на выносливость: бег, лыжи, коньки, — рассказывает Анатолий Владимирович.— Эти занятия — только именно в режиме физкультуры! — полезны и детям, и взрослым, только не надо заниматься ими с утра. Лучшее время — вечер.
А по поводу пользы свежего воздуха: в 80-ые был проведен интересный эксперимент в архангельской школе № 8.
— В течение трех лет мы проводили там исследования: каждую большую перемену в холодное время года детей выгоняли на улицу на десять-пятнадцать минут. Это было сложно сделать, дети, особенно вначале, противились. Но зато в итоге в школе резко снизилась заболеваемость, и продолжала быть низкой в течение всего эксперимента, — вспоминает Анатолий Владимирович.
— Сегодня, с помощью «нейрометра» мы приближаемся к исследованию завершенности адаптации, — говорит Анатолий Владимирович. — Нас в первую очередь интересует падение электрических потенциалов в мозге — как начало формирования дизадаптации, состояния, схожего по нейрофизиологическим показателям с начальной стадией стресса.
Сейчас исследования механизмов адаптации идут на деньги грантов, в том числе от правительства области, значит, правительство в них заинтересовано.
