24.09.2018 09:15

Это загадочное место – Цилиба

Фото автора
Цилиба, 2018 год, слева – директор Яренского краеведческого музея Денис Иванов
На службе в церкви д. Цилиба, 2011 год

Трёхвековой храм на Вычегде объединил разных людей из разных эпох

Московская путешественница

Что удивительно: среди московских, вологодских, сыктывкарских гостей Яренска в тот сентябрь 94‑го года она смотрелась очень даже естественно. Если сказать больше: её невысокая сухонькая фигурка постоянно оказывалась в центре внимания, и московский профессор Комиссаренко, и профессор из Вологды Камкин очень внимательно слушали то, о чём говорит Наталья Петровна Воскобойникова.

Первый том Поморской энциклопедии выйдет несколько лет спустя после той, первой яренской научно-практической конференции с участием приглашённых историков. Одна из статей в ней посвящена ей, коренной москвичке, одной из старейших сотрудников Центрального государственного архива древних актов. Ей, кандидату исторических наук, защитившей свою диссертацию на тему «Писцовые и переписные книги Яренского уезда кон. ХVI- нач. XVIII в. как источник по социально-экономической истории и географии Яренского уезда».

Но это будет позже, а тогда конференция подходила к концу и участники её готовы были отправиться по домам – Наталья Петровна вдруг решила задержаться на день:

– Хотелось бы побывать на Цилибе, Христорождественскую церковь посмотреть.

Просьба вызвала у организаторов конференции некоторое замешательство:

– Может, какую‑то другую, куда на машине проехать можно? А то на Цилибу и дороги нет, и речной транспорт туда не заходит.

Всё же решили просьбу уважить. Нашли катер, уговорили капитана его пристать к высокому берегу и подождать часок-другой. Московской гостье сапоги резиновые подобрали по размеру, я вызвался отправиться с ней в качестве сопровождающего. Да и любопытство замучило: что такого необычного хотела увидать Воскобойникова в давным-давно покинутой людьми деревне.

После пожара – в чёрный список

Что мы тогда знали о Цилибе? Стоял в тех местах дом престарелых. В конце шестидесятых годов пожар не только превратил в груду головёшек деревянное двухэтажное здание – в огне погибло более десятка человек, которые не могли передвигаться самостоятельно. Сообщений о трагедии, пусть в несколько строк, на страницах местной прессы не появилось: в те годы омрачать настроение советского человека было не принято. Зато «вражеская» радиостанция «Голос Америки» – это обсуждали хоть и вполголоса – уже на следующий день после пожара на Цилибе рассказала о погибших в огне немощных людях.

Поскольку значительная часть населения деревни работала на обслуживании дома престарелых и после пожара осталась без работы, люди семьями покидали эти места. А вскоре объявилась борьба с «неперспективными» деревнями, так что Цилиба одной из первых попала в этот чёрный список и обезлюдела окончательно. К нашему приезду сюда на территории, зарастающей лесом, ещё виднелись кое‑где давно оставленные хозяевами огромные избы.

Но спутницу мою больше интересовали не они. Мы поднялись на высокий угор и оказались у большого каменного храма. Он одиноко возвышался у самой кручи на краю поляны. Прошли в распахнутые всем ветрам двери и ступили в прохладный, гулкий на эхо полумрак. Старые доски, рваные мешки и прочий хлам, в углу куча удобрений – привычная картина для древних церквей, долгое время исполнявших роль колхозных складов. Не стало колхозов – временными обитателями их стали охотники да рыболовы. Судя по следам их пребывания, по нацарапанным гвоздём надписям на стенах, от православия были они ох, как далеки. От чувств уважения к труду предков, украсивших несколько веков назад берега Вычегды белостенными храмами, – ещё дальше.

«На средства торгового человека»

До сих пор жалею, что не записал на диктофон всё, что рассказала Воскобойникова о церкви в Цилибе. Но вскоре по приезду в Москву выпустила она небольшую брошюру «История церковного строительства на территории Ленского района Архангельской области (Яренского уезда) в ХIV-ХХ вв». Для любителей истории края ценнейшее издание, созданное на основе архивных документов, ведь на территории не столь уж большого по территории Ленского района насчитывается восемнадцать каменных церквей. Они как отголосок тех давних времён, когда через наши края пролегал путь в Сибирь, когда на вычегодских берегах процветала торговля, а имена местных купцов Оболтиных, Осколковых, Шаньгиных становятся известными в России.

Цилибу Наталья Петровна выбрала не случайно: на этом высоком угоре преподобным Димитрием, последователем Стефана Пермского, был в четырнадцатом веке основан монастырь. В документах государственного архива древних актов 1585 года упоминаются стоящие здесь две деревянные церкви. Одна, в честь Рождества Христова, ветхая, скорей всего простоявшая уже не менее ста лет. В 1625–26 годах на её месте была построена деревянная шатровая церковь, но в 1612 году она сгорела.

Из брошюры Воскобойниковой: «Вместо неё по благословенной грамоте архиепископа Устюжского и Тотемского Иосифа от 5 февраля 1713 г. на средства торгового человека Петра Афанасьева Осколкова, родом из Цилибы, была построена каменная Христорождественская церковь, освящённая в 1714 г. Убранство этой церкви отличалось богатством».

Получается, что всего за год-полтора – сроки просто немыслимые, если учитывать уровень механизации тех давних лет – была построена Осколковым одна из крупнейших и самых богатых церквей Яренского уезда.

Осколковы

Эту хорошо знакомую в наших краях фамилию – её до сих пор носят многие жители района – моя спутница произнесла не раз.

Валентин Политов, автор книги «Яренск», выпущенной в 1978 году в ленинградском отделении издательства «Наука», приводит пример того, как Г. А. Осколков (по версии Политова, именно на его средства была построена Христорождественская церковь в Цилибе) с открытием в 1698 году государственной торговли с Китаем был направлен туда в качестве агента для выполнения торговых операций. Так что, покупая товары «made in China», столь широко наводнившие российский рынок, стоит помнить: у истоков этого потока стоял наш земляк.

Иван Яковлевич Осколков

Был цилибский купец и неплохим дипломатом. «Одной из заслуг Г. Осколкова перед русским правительством, – писал Политов, – было то, что, будучи в 1713 году в качестве комиссара торгового каравана в Пекине, он добился у китайского правительства разрешения на въезд в Китай русской духовной миссии, что можно расценивать как пролог к установлению будущих дипломатических отношений».

И ещё о старинном роде Осколковых. В Яренском краеведческом музее хранится старинный портрет бородатого старца с книгой в руках. По открытой странице книги читается: «Любящее упражнение в чтении книг: великую пользу собирают и сами себя к жизни наставляют, и младых к тому побуждают…» А из букв, выделенных в тексте красным цветом, можно составить автора слов: «Иванъ Яковлевъ Осколковъ».

Молитвы и песни

В конце девяностых годов на берегу высадился необычный трудовой десант: подростки из трёх школ за один день очистили от хлама алтарь, убрали другой мусор. Единственное, что оказалось не по силам, – груда удобрений, успевших отвердеть почти до каменной твёрдости.

С этой грудой через несколько лет справились уже другие подростки, которые вместе со своим руководителем, психологом одного из детских домов Петербурга Татьяной Сарычевой стали приезжать сюда из Петербурга каждое лето.

– У меня много знакомых коллег в городе, – рассказывала она, – они мне советуют взять таких ребят, с которыми, как бы это сказать, очень трудно справиться. А здесь им поневоле приходится менять поведение, они как на необитаемом острове: света нет, ближайший магазин в деревне за рекой. Здесь каждый день работа, здесь мы молимся. А представьте себе вечернюю молитву: мрак храма, горящие свечи, из окон такая красота видна…

Привели в порядок всё помещение церкви, выход на колокольню, расчистили тропу, ведущую от реки. Призвали на помощь взрослых и покрыли рубероидом протекавшую крышу. И даже после того как с лёгкой руки заезжих рыбаков в церкви произошёл пожар, уничтоживший часть трудов, они приезжали сюда работать.

Были здесь не только они. Летом 2014 года меня пригласили в Цилибу на молодёжный православный фестиваль. Как бы ни был велик зал под каменным сводом, но свободного места здесь почти не осталось. Сюда добирались люди из окрестных мест, из Сыктывкара и других городов. И это при том, что сюда не ведёт ни одна дорога. А когда окончилась служба и отзвучали молитвы, когда народ собрался за общим обеденным столом, когда рядом с храмом зазвучали песни и начался музыкальный фестиваль, поверилось: вот оно, возрождение Цилибы!

Два года назад мне снова довелось побывать в этих местах и подняться к храму. Внутри, под каменными сводами с местами обрушенной штукатуркой было прибрано. Перед алтарём чья‑то заботливая рука поставила иконы. Из окон второго этажа открывался вид на поляну с густой некошенной травой. Слева, у самой кромки леса, торчали жерди: это всё, что осталось от навеса над общим обеденным столом, где когда‑то бок о бок сидели и взрослые, и подростки.

Перестали приезжать питерцы, всё снова погрузилось в печальную дремоту.

Хранительница храма

Загадочное это место – Цилиба. Не раз доводилось слышать рассказы о том, что нависающий над Вычегдой угор с выглядывающим из‑за чащи лесной храмом не всех допускал к себе, устраивая всевозможные каверзы рыбакам и путешественникам.

Испытали и мы такое на себе. Этим летом с группой любителей путешествовать по краю к вечеру почти уже добрались на резиновых лодках до места. Уже и крест над цилибской церковью из‑за ёлок показался – да тут такая гроза разразилась, что одну из лодок, освобождённых от груза, шквалистым ветром унесло по реке метров за четыреста. Словно резиновый шарик, швыряло её по воде, пока не скрылась из глаз. И это при том, что прогноз с утра гарантировал тихую погоду.

А когда гроза пронеслась дальше, когда были собраны рюкзаки, палатки, спальники и возвращена лодка-беглянка, когда переправившись на другой берег, пробирались по скользкому от дождя крутому склону и сквозь чёрную густоту деревьев забелели стены церкви, вдруг подумалось: мы – дома.

Нас встретили громким лаем два больших пса, которые при появлении хозяйки разом смолкли. А она, знакомая нам Татьяна Сарычева, пригласила войти:

– Здесь вы можете переодеться в сухое, я сейчас подогрею чай. Только прошу снять головные уборы и громко не разговаривать: это храм.

В большом сводчатом пространстве храма установлена палатка – это для ночлега тех, кто путешествует по Вычегде. Отдельно, в небольшом помещении, палатка самой Татьяны. Она живёт здесь чуть ли не с начала лета. Одна. Единственные, кто скрашивают одиночество – два больших пса и два кота, вот уж кто чувствует в этой обстановке себя вольготно.

У неё своя история знакомства с Цилибой. Первый раз сюда её привёз иконописец Андрей Пономарёв. Сам он питеряк, а вот отец его из этих мест, на его родину художник приезжал почти каждое лето. Говорю с сожалением «приезжал», потому что Андрея нет в живых. Но память на Цилибе он оставил добрую: написал икону святого Димитрия Цилибского, которая хранится во Всехсвятской церкви в Яренске.

– Мы и до этого с ним по монастырям ездили, – рассказывала Татьяна свою историю появления в Цилибе, – но когда он предложил съездить к нему на родину, я сначала отнеслась к этому недоверчиво: чем так интересна брошенная людьми церковь? Приехали сюда. Я только вошла под эти своды и вдруг поняла: это моё место, я должна быть здесь.

После этого были и духовное сообщество подростков («только, пожалуйста, не называйте его лагерем»). И возвращение на Цилибу («очень тяжело болела») через несколько лет.

«Охраняется государством…»

Мы захватили с собой бензопилу и другой инструмент, планируя следующий день посвятить работе. Но оказалось, что весь инструмент – и лопаты, и топоры, и даже бензопила – всё это в распоряжении Татьяны есть. И работы хватает:

– Надо, в первую очередь, закопать землёй ямы, оставленные чёрными копателями. Они и сейчас, я знаю, ходят неподалёку, но пока я здесь, собаки мои их сюда и близко не подпустят.

Недалеко от храма сложенная из кирпичей печь. Татьяна сняла закипевший чайник:

– Но о делах будем говорить завтра утром. Сейчас – пьём чай и разговариваем.

У каждой церкви история своя, время она измеряет не годами – веками. А вот настоящее схоже. Несколько лет назад в Ошлапье свалило Вычегдой Сретенскую двухэтажную церковь, на её месте теперь развалины. Ещё три года назад я отмерил расстояние от Георгиевской церкви в Выемково до Вычегды в пятнадцать шагов, сейчас, мне сказали, оно ещё меньше. Во многие церкви опасно входить из‑за трещин в стенах и разрушающихся кирпичей, да и внутри царят хаос и разруха.

Несколько лет назад во время одного из походов по Вычегде на стенах церквей, наиболее удалённых от дорог, мы установили несколько металлических табличек. Они гласили, что церкви эти являются объектом культурного наследия, охраняются государством, и причинение вреда влечёт ответственность, вплоть до уголовной.

Понятно, что государственная охрана в такой лесной глуши сводится к нулю. Но передавая нам таблички, сказали:

– Может, они как‑то остановят вредителей…

Не остановило. На соседней с Цилибой каменной церкви в Туглиме после того, как на её стене появилась такая табличка, срубили все цветные изразцы. Какое‑то наказание понесут те, кто орудовал молотком и зубилом на храме постройки 1710 года? Или те, кто открыто торгует ими? Нет. А вот таким энтузиастам как Татьяна Сарычева, тем, кто стремится сохранить старинные церкви от разрушения, такая «государственная охранная грамота» на их стенах только добавит головной боли. Поскольку проведение любых ремонтных работ здесь требует первоначальной экспертизы, а она (доставка в столь отдалённое место специалистов, оплата их труда) обойдётся в немалую сумму. А как быть, если протекает крыша и если не привести её в порядок, вода начнёт разрушать храм?

Так хочется вернуться!

С утра принялись за дело. Засыпали землёй ямы, убрали выросший у стены кустарник. Привели в порядок место захоронения святого Димитрия Цилибского. Распилили упавшее рядом с храмом дерево, пополнив тем самым запас дров. Несколько раз спустились с вёдрами далеко вниз к реке (ох, и тяжёлый был подъём!), заполнив водой все ёмкости.

Зато утро следующего дня, когда мы приготовились плыть дальше, выдалось как по заказу: солнечная погода и попутный ветер. Цилиба встретила сурово – провожала ласково.

Уже после того как отошли от вёсел руки, наверное, каждый из нас пытался примерить на себя образ хранительницы цилибского храма. Представлял ночь и нависшие трёхвековые кирпичные своды, дождь за окном и своё одиночество, которое нарушает лишь возня стороживших вход собак. Ночлег в палатке, а небольшое окно в стене – словно забытый каким‑то художником пейзаж, который не меняется годами: всё тот же лес, та же река. И каждый раз образ этот, словно костюм, не подошедший по размеру, сползал он с наших плеч.

Но почему‑то мы вдруг, не сговариваясь, заговорили о том, что так хочется вернуться и ощутить горячей от солнца и вёсел ладонью прохладу каменных стен. Постоять, ощущая упругость речного ветра, на колокольне, потрепать по загривкам таких грозных с виду и таких дружелюбных на самом деле собак. И посидеть у ночного костра.

Видно, и впрямь, загадочное это место…

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Олег УГРЮМОВ