Как Рочегда осталась без врача-героя

Известный на всю страну доктор Алексей Кордумов ушёл из поселковой больницы. Служебный конфликт с водителем сделал то, что не смогли все проблемы сельской медицины.

Если набрать в интернете «врач Алексей Кордумов», появится масса материалов – постов из соцсетей и видеосюжетов, статей и телепрограмм в СМИ всех уровней. Есть даже петиция к президенту с призывом наградить доктора из посёлка Рочегда орденом «За заслуги перед Отечеством», а под ней – больше 53 тысяч подписей.

Почему сельский врач из архангельской глубинки стал известен на всю Россию, а журналисты назвали его не иначе как героем? Потому что люди ещё не разучились понимать, на ком всё держится. Кордумов был единственным доктором на несколько тысяч человек в одиннадцати посёлках и деревнях, до которых надо ещё добраться. В лучшем случае – пять часов на «буханке» по бездорожью, в худшем – на каракате по тонкому льду, вброд по воде или с носилками по хлипкому подвесному мосту…

Местные жители признавались на камеру, что молятся на своего доктора. Заведующий Рочегодской больницей – терапевт, врач общей практики – работал за всех узких специалистов, принимал до 80 пациентов в день, никому не отказывал в помощи, даже если она ему не оплачивалась. И когда у Кордумова спрашивали: «А зачем вам это надо?» – он отвечал, что не может оставить пациентов и коллег, которые пашут в таких же неблагодарных условиях. Ко всему прочему рочегодский врач не боялся говорить о проблемах сельской медицины, чем также снискал себе уважение.

Но в начале лета 2018‑го Алексей Кордумов уехал из Рочегды в Архангельск. Причина – служебный конфликт с одним из водителей скорой помощи, который вылился в судебное разбирательство. Казалось бы, что это такое для человека, который спасал жизни, рискуя своей? Но так бывает: выносят многое, а потом теряют силы от малости. Даже металл однажды устаёт и ломается.

Забастовка в скорой помощи

Алексей Леонидович пришёл в редакцию «ПС», чтобы объяснить, почему он не выдержал.

– 21 ноября прошлого года водители подразделения скорой помощи отказались выезжать на вызовы. Сослались на то, что машины сломаны, но ремонтировать их отказались, потому что этого якобы нет в должностных обязанностях.

– Машины действительно были неисправны?

– Проблемы, конечно, были, поскольку транспорт старый. Новый УАЗ мы получили только в начале этого года. На первом суде – по иску водителей к больнице – они обвинили меня в том, что я не подавал заявок на запчасти. Но это не так, и в суде было доказано, что заявки подавались.

– Кто ремонтировал транспорт до 21 ноября?

– Водители и ремонтировали. Никаких проблем не возникало. Всё было отработано годами.

Считаю, что этот саботаж – а назвать иначе отказ ехать к больным я не могу – был заранее спланирован. Вероятнее всего, с целью получить прибавку к зарплате. Ведь можно же было решить вопрос по‑другому. У нас экстренная служба, мы не имеем права на забастовки, поскольку отвечаем за жизнь и здоровье людей. Как раз в тот день поступил вызов к ребёнку в Топсу – это в 20 километрах от Рочегды.

– Как вы вышли из положения?

– Обратился к знакомым, у которых были машины. Глава администрации предоставил свой автомобиль. Выкрутились. Но потом я написал докладную главному врачу Виноградовской ЦРБ, подразделением которой является больница в Рочегде.

Водителям вынесли выговор, однако через три дня его отменили. Но они всё равно обратились в суд с иском к районной больнице о возмещении морального вреда и получили по две тысячи рублей компенсации.

– Как получилось, что один из водителей подал в суд и персонально на вас?

– После победы в первом суде он вышел на работу 12 января, и мы поехали на вызов. Водитель вёл себя агрессивно, разговаривал со мной грубо: «Ты здесь никому не нужен, зачем ты приехал», – и так далее, всё в таком тоне.

Мне пришлось снова писать докладную главному врачу – об агрессивном поведении водителя. Как работать в такой обстановке, ездить по вызовам? Главврач потребовал с него объяснительную. После этого водитель позвонил мне и стал уже напрямую угрожать. Его слова слышали мои коллеги, которые также письменно сообщили об этом руководству ЦРБ.

А дальше произошло совсем непонятное. Водитель взял ту мою докладную записку на имя главврача, в которой сообщалось об агрессивном поведении, и подал иск в суд: якобы я распространил сведения, порочащие его честь и достоинство. Но это была информация только для внутреннего пользования! Считаю, что я имел полное право уведомить руководство о ситуации.

– А какую позицию заняло руководство ЦРБ?

– Оно сочло, что это наш личный конфликт с водителем. Я с этим не согласен. На мой взгляд, это чистой воды служебный конфликт.

Юридический конвейер

Алексей Кордумов присутствовал лишь на предварительном судебном заседании. Тогда была назначена лингвистическая экспертиза содержания докладной записки. Потом врач был на больничном и в суд ходить не мог. Решение в конце июня вынесли без него: за нравственные страдания водителя взыскать с врача компенсацию морального вреда – две тысячи рублей (истец просил 50 тысяч), а также стоимость лингвистической экспертизы и госпошлину (ещё 5300 рублей). Кроме того, врач должен опровергнуть перед руководством информацию из докладной.

Обычно иски о защите чести и достоинства подают по публикациям в газетах или интернете. Распространение сведений, по логике, подразумевает некую аудиторию. Кордумов постов в соцсетях не писал и в интервью районке на водителей не жаловался. Он сообщил о случившемся только главврачу. Получается, что руководство вообще нельзя информировать о проступках других сотрудников, даже если они парализуют работу всей организации? Даже если по их вине мог умереть пациент?

Во всероссийских базах судебных актов можно найти прямо противоположные решения по аналогичным делам. Вот цитата из решения одного из судов Москвы, отказавшего в похожем иске: «Реализация должностных обязанностей в виде доведения сведений до руководства по вопросам, отнесённым к должностным обязанностям, не может быть признана распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию истца».

Но мы не вправе оценивать решение Виноградовского районного суда – это сделает областная инстанция, куда Алексей Кордумов обратился с апелляционной жалобой.

Кстати, в суде интересы водителя представляет его близкая родственница – профессиональный юрист. Рочегодский врач и Виноградовская ЦРБ – далеко не единственные, с кем судился этот тандем. Так, пенсионерке Анне Косцовой, которая выступает в защиту Алексея Кордумова, пришлось стать ответчицей по делу о защите персональных данных. Она обнародовала родственные связи водителя и его юриста в группе «Подслушано в Рочегде» в социальной сети. Вообще‑то, в посёлке этот факт известен каждому столбу. Но юрист подала иск в суд на 50 тысяч, сославшись на нравственные страдания. В результате Косцова должна выплатить ей две тысячи рублей морального вреда.

Казалось бы, сумма небольшая. Но потом в суд подаются иски о взыскании с ответчиков расходов на юриста (то есть на ту самую родственницу), а это уже в десятки раз больше. С Виноградовской больницы, например, потребовали около 20 тысяч рублей каждому истцу. Но самое интересное, что двое из водителей, которые якобы взыскивали расходы, об этом даже не знали. А получив повестки, написали в суд заявления, что никакого возмещения расходов на юриста с больницы не требуют. Получается, что в суд были поданы подложные документы?

«Помогите вернуть доктора!»

Но вернёмся к врачу и его пациентам. Жители Рочегды и её окрестностей всегда стояли горой за своего доктора, как и за участковую больницу, которой не раз грозило закрытие. После отъезда Кордумова в Архангельск они забили во все колокола и пошли по инстанциям: «Помогите вернуть нашего доктора!»

Анна Владимировна Косцова родилась в Рочегде и долго там жила, в посёлке у неё родительский дом. Она, как принято говорить, активная общественница.

– Для нас медики всегда были первые друзья, – признаётся Анна Владимировна. – И мы знаем, как тяжело им работать в глубинке – в городе гораздо проще. Расстояния‑то у нас какие: до Березника – 50 километров, до деревни Шошельцы – 90, а Кордумов миллион раз туда ездил. Это врач в полном смысле слова. Денно и нощно – по вызовам, на приёме, никому не откажет. Сейгод в ледоход по воде пробирался к больному! При этом всегда очень тактичный, вежливый, слова грубого от него не слышали. Мы своего доктора очень ценим и уважаем. Осиротела без него Рочегда…

Когда‑то в поселковой больнице на 70 койкомест было всё: рентген, флюорография, стоматология, протезирование, родильное и детское отделения, лаборатории… С 2007 года хозяйство постепенно сокращалось, закрыли круглосуточный стационар, оставили только дневной и две койки интенсивной терапии. Но главное, что саму больницу сохранили, и с 2015‑го даже наметилось какое‑то развитие: оборудовали вертолётную площадку и гараж, получили новую машину, строится домик для медработников. Однако всё это не имеет смысла, если не будет самих медработников.

С отъездом Кордумова Рочегда уже осталась без врача: нового надо ещё поискать, молодых сюда не заманишь. Несколько тысяч человек сейчас обслуживают только фельдшера и медсёстры.

Сам Алексей Кордумов уже нашёл работу в Архангельске, вообще не связанную с медициной: «Понял, что не могу больше!» В областном центре у него семья и больная мама. Но коллеги из Виноградовского района звонили, звали назад. А потом Кордумова пригласили в областной минздрав.

– Достигнута договорённость, что я выхожу на работу в Виноградовскую ЦРБ, – рассказал Алексей Леонидович. – Буду там за педиатра, терапевта, плюс дежурства. Работы предстоит много. Своих пациентов из Рочегды тоже буду принимать, конечно же. Только теперь им придётся ездить в Березник…

Добавим, что это 50 километров только от Рочегды, паромная переправа, автобус три раза в неделю и 150 рублей в одну сторону.

Кто‑то на работе не столько получает, сколько отдаёт. Таких очень мало, время учит другому – ценить себя, ничем не жертвовать, не выкладываться за копейку. Кто‑то зарабатывает на родственных связях и юридическом образовании: иск к иску, тысяча к тысяче… Если представить эту историю в виде весов, на одной её чаше будут тысячи людей с их хворями, забытые богом деревеньки, дождь, снег, бездорожье, единственный врач, медсёстры, фельдшера, а в конечном счёте – будущее нашего села. А на другой – «моральный вред» от докладной записки, не вступивший в законную силу. Сопоставимо?